Публицистика 1987 - 2003 годов
Шрифт:
Обстановка еще усложнилась на последнем перегоне. Пока ходили по домам, выпрашивая немного сена для лошадей, у стоящих в стороне лошадей кто-то срезал сыромятные чересседельники. Оглобли повисли, хомут и дуга болтаются, кони засыпают стоя. Использовали вместо черезседельников вожжи. Еле-еле добрели до города, конюшни, сдали лошадей, повозмущались бросившими нас спутниками. Осадок от такого, хотя и небольшого, но явного предательства остался на всю жизнь. Заискивала партия с так называемым простым рабочим, а сколько было среди них хапуг, рвачей и предателей. Неоднократно слышал мнение: настоящих людей взращивала только советская школа, техникумы, вузы, армия.
Вскоре в военкомат прибыли представители морского артиллерийского училища, и был объявлен набор желающих стать морскими
артиллеристами. Соблазнился (авиатехникум не работает, когда начнутся занятия,
Остановка в безводном Красноводске, опресненная морская питьевая вода, переправа в штормовую ночь через Каспийское море на теплоходе «Дагестан», дикая морская качка: все пассажиры и почти вся команда, за исключением 3-х человек (капитана, боцмана и еще кого-то), - вповалку в трюме, «травят». Выставлена бочка с селедкой, рекомендуется от морской качки, бери бесплатно, сколько надо. Выбираюсь на палубу глотнуть свежего воздуха. Волны захлестывают палубу, еле удерживаешься за поручни ограждения... На следующий день шторм утих, на подходе к Баку сказочная, невиданная ранее картина: зеленое море внизу, на полнеба белоснежные Кавказские горы, сливающиеся с белыми облаками. Карантин. Ожидаем повторную приемную комиссию, приводим себя в порядок. Цена за стрижку в ближайшей парикмахерской за день подскочила в 3- 4 раза, уходят последние деньжонки, с себя продать уже нечего, а вокруг столько соблазнов: орехи, фрукты, белый хлеб без карточек. Ночуем опять в кинозале, часто смотрим кино, каждый день выходим на прогулки, маршируем строем, разучиваем морские песни. Питание 3-х разовое, хорошее, по училищной норме... И - новая, обескураживающая весть: в это училище прибывает эвакуирующееся Ленинградское высшее военно-морское училище, а нас, всю команду, возвращают обратно. Переживания, досада.
Снова погружаемся на теплоход, Каспий переплываем без качки. В Ташкенте вагон наш отцепляется от поезда и загоняется в тупик: у кого-то из пассажиров обнаружен тиф. Всему вагону карантин, санпропускники. После медосмотра разрешено выходить из вагона в город. Недельное ожидание. Переселились на вокзал, осаждаем продпункт, коменданта станции просим скорее отправить дальше.
Бродим по городу. Поразил ташкентский базар. По календарю зима, февраль, а тут - свежие арбузы, дыни, виноград, яблоки, груши, орехи и много, много еще всякой диковины. Это после Ярославщины-то, где зимой основной и фрукт, и овощ - соленый огурец, чудеса.
Много еще всего довелось повидать за дни этого неожиданного путешествия и длительных стоянок на разъездах. В Ташкенте на вокзале масса военных поляков. Это, как позднее стало известно, ан- дерсовская польская армия, дезертирующая в Иран. По ночам всех обитателей вокзала выставляют на улицу, помещение дезинфицируется. Днем в Ташкенте тепло, а ночи сильно холодные. В пути где-то за Оренбургом остались без продуктов; то ли продаттестат на предыдущем продпункте неправильно был оформлен, то ли остановка поезда была короткой на той станции, где должен быть следующий, сейчас не помнится уже, но двое суток пролежал на вагонной полке совершенно не евши. Ничего, через сутки и есть перестало хотеться. Денег тоже ни рубля, одна звонкая мелочишка, но пристанционные базарчики, они были на каждом полустанке, тоже не под мелочь - нужны десятки и сотни рублей. Так что рыночные отношения во время войны у нас были настоящие, и товар на рынках был по тем меркам в изобилии: молоко, ряженка, простокваша, творог, вареная картошка, соленые огурцы, квашеная капуста, домашние лепешки; еще ранее, в Средней Азии - изюм, вяленая и свежая дыня, многое другое.
Не успели опомниться по возвращении в Уфу - новая весть: с открытием водной навигации возвращаемся в Рыбинск. Снова погрузочно-разгрузочные работы, перевозка на пристани возвращаемого оборудования и снова, теперь уже более приятное, путешествие по воде, по Белой, Каме, Волге. В Горьком застала безрадостная весть: наши войска после длительной упорной обороны оставили Севастополь. Значит, повоевать нам все же доведется.
В Рыбинск прибыли в начале июня, но до учебы дело дошло не сразу. Снова разгрузка-погрузка, перевоз возвращенного оборудования, необходимого для восстановления нормальной работы техникума. Потом небольшой бригадой (три студента и один опытный преподаватель) восстанавливали паровое отопление в большом доме, отведенном для сотрудников и студентов авиатехникума. В спешке прошлогодней осенней эвакуации забыли спустить воду в системе отопления и водопроводе в покинутых помещениях, и все трубы были разморожены, т.е., порваны при замерзании. Дело мы сделали своей небольшой бригадой. Директор техникума нас знал и ценил за добросовестную работу и не случайно поручил ответственное дело, постоянно заботился, делал все, чтобы мы работали с полной отдачей: оформлены нам были рабочие продуктовые карточки, зарплата сверх стипендии. После опрессовки и принятия системы отопления присвоили квалификацию слесаря - водопроводчика 3-го разряда, а к зиме - повысили разряд до 5-го и зачислили на должность дежурного слесаря по паровому отоплению без отрыва от учебы.
Вот так в течение первого военного года пришлось повидать и эвакуацию авиазавода, института и техникума, ощутить жизнь страны военного времени на обширной территории, освоить разнообразные рабочие специальности - побывать и грузчиком, и извозчиком, и квалифицированным слесарем-водопроводчиком. Последующие полтора года параллельно с учебой - постоянная работа у всех студентов: походы в дальние совхозы за семенной картошкой, работа на подсобном хозяйстве, вытаскивание и перевозка сплавного леса и многое, многое другое. Но все существо рвалось на фронт, что и удалось осуществить, но только в 1944 г.
ПО ПУТИ В ВОЕННУЮ АВИАЦИЮ
По пути в военную авиацию я попал, можно сказать случайно, в танковые войска. До войны, как и многие мальчишки тридцатых годов, мечтал об авиации, мечтал летать. В августе 41-го 16-ти летним поступил учиться в авиационный техникум, но все время рвался попасть в летную или авиатехническую военную школу. Но это так и не получилось у меня во время войны, получилось лишь после войны.
Студенты авиатехникума, готовившего технологические кадры для авиационных заводов, освобождались от призыва в армию, находились под твердой «броней». Но добровольцев попасть в армию военкоматы приветствовали и способствовали их устремлениям. Так я в начале 1944 года, пройдя все комиссии военкомата, был зачислен в команду, отобранную для поступления в летную школу. Но спустя некоторое время, непосредственно перед отправкой в летную школу, неожиданно при повторном медосмотре был отчислен из
команды по зрению. (От интенсивного чтения лежа в ожидании отправки команды резко ухудшилось зрение левого глаза - с 1 до 0,6). Отчаянию не было границ. Попросился отправить туда, откуда можно быстро попасть на фронт. Конечно, было ясно, что сначала необходимо приобрести какую то военную специальность. Направили меня сначала на ярославский, затем на московский пересыльные пункты. У меня уже значилось незаконченное средне-техническое образование, поэтому мне настойчиво предложили поступать в Московское общевойсковое командное училище имени Верховного совета РСФСР и направили туда. На мандатной комиссии в этом училище я отказался поступать в это, хотя и довольно престижное училище, мотивируя отказ своим непреклонным стремлением поступить в авиатехническое училище или авиашколу. Лежа уже не читал, зрение левого глаза стало восстанавливаться, и я снова воспрянул духом. Оказался снова на пересыльном пункте в Москве. При появлении на пересылке очередного «покупателя» из танковой школы, согласился поступить туда, соблазнившись коротким сроком обучения в школе - всего - 4 месяца.
Вот таким путем я и оказался в 9-м учебном танковом полку на окраине города Владимира. Но раз так получилось, то старался изучить неожиданно новое, но небезынтересное дело досконально. Учеба наша началась в батальоне радистов-пулеметчиков. Все интересно: и военная специальность романтическая, и специальность радиста хороша как гражданская специальность. Внезапно, однако, весь батальон переводится на новую специальность - заряжающий, в связи с постановкой на вооружение модернизированного танка Т-34 с новой, существенно более мощной пушкой 85-мм калибра и с новой башней. Специальность заряжающего не прельщала, но видимо, предвидя это, руководство танковыми войсками в утешение придумало сделать заряжающего еще и помощником механика-водителя, самой авторитетной и значительной фигуры в танковом экипаже. Официально наша специальность теперь именовалась: «заряжающий - младший механик-водитель».