Публицистика 1987 - 2003 годов
Шрифт:
Боевой путь 10-го ДТК. и нашей 183-й ТБ пролег по тем местам, где в августе 1914 г. под Танненбергом погибла в окружении 2-я русская армия Самсонова. (Трагедия 2-й армии Самсонова ярко описана В. Пикулем в историческом очерке «Зато Париж был спасен».)
Тогда в 1914 г. немцы очень помпезно представили свою победу. Командующий 8-й немецкой армии Гинденбург стал национальным героем, после войны стал президентом Германии и в 1933 г. вручил власть в стране Гитлеру.
Еще ранее (1410 г.) под Танненбергом произошла известная Грюнвальдская битва польско-литовско-русских войск против Тевтонского ордена.
И вот парадоксальный исторический контраст: разгром 2-й армии Самсонова под Танненбергом в 1914-м, триумф и взлет Гинденбурга и практически неизвестная нашему народу блестящая операция 5-й ГТА в этих местах в 1945-м.
Мне хотелось бы рассказать о зимних событиях 1945 г., которым я был свидетель, о первых боях на территории Германии, о танковых атаках, в которых пришлось гореть, о встречах с немецким населением. Многое, конечно, забылось, мало осталось однополчан, в беседах с которыми можно было бы восстановить детали боев, но некоторые события врезались в память навсегда.
Во 2-й половине декабря 1944 г. наш 10-й ДТК, оставшийся к тому времени без танков, перебросили с Курляндского полуострова в Польшу, в леса, западнее Белостока. Там мы должны были получить идущие по железной дороге с заводов танки и включиться в предстоящие боевые операции.
Помню, как небольшой двухэкипажной компанией мы в лесу у несрубленной елки встречали новый, чувствовалось уже победный, 1945-й год. Развесили на елке бутылки с самогоном, шматки сала (все это выменяли у поляков за какую-то трофейную мелочь), в котелках варилась убитая по этому случаю косуля. (В тех лесах было много кабанов и косуль, и мы небольшой компанией быстро и успешно приспособились за ними охотиться с автоматом ППШ). Погода стояла мягкая, снег неглубокий. Мы кувыркались в снегу, боролись, дурачились. Все мы были молоды (по 18—20 лет), здоровы физически и нравственно, побывали уже в боях, почти все имели боевые ранения, бравировали этим, снова рвались в бой, вели себя так, что и «сам черт нам не брат».
12 или 13 января я, как уже делал неоднократно, отстояв ночью на посту в карауле 8 Часов, с утра подался с ППШ поохотиться. (Начальник караула и весь караул — свои ребята, фронтовики; отстоял на посту свои 8 часов и отдыхай; охота, дававшая возможность хорошо подкормиться, негласно на уровне сержантского состава поощрялась). Быстро напал на свежую кабанью тропу и весь день, не имея опыта в этой новой для меня охоте, безуспешно бегал по ней за стадом, отмахав в общей сложности километров 50.
Возвращаясь к вечеру в расположение бригады через поле, еще издали увидел над лесом сплошной сизый дым. Все ясно: прибыли танки, работают двигатели. Прибежал, узнал: днем прибыли танки, бригада поднята по тревоге, за несколько часов экипажи доукомплектовали, танки ими приняты, вся бригада стояла в колонне, готовая к маршу. Получив взбучку от нового командира танка, включился в спешную проверку пушки и пулеметов.
Вот так ощутилось на нашем уровне решение Верховного главнокомандования наЧать по просьбе Черчилля зимнее 1945 г. наступление на наших фронтах на неделю раньше намеченного срока, чтобы спасти англичан в Арденнах.
Ночью начался непрерывный двухсоткилометровый марш под Млаву, продлившийся сутки.
шумел страшно, чуть не обвиняя в том, что умышленно хотим немцам раскрыть месторасположение бригады. Но пронесло, жаловаться выше он не стал.
Рано утром — большой митинг, тема выступлений: стоим у логова фашистского зверя, отомстим за поруганную землю. Вперед, на врага! (Этот митинг фотографировали военные фотокорреспонденты и снимок был опубликован в каком-то январском номере «Огонька» за 1945 г.).
Затем последовали 10 напряженных суток непрерывных боев и непрерывного движения вперед. Скоротечные перестрелки с немецкими артбатареями, их спешное отступление,’охваты городов, разведка, прикрытие флангов. Эти 10 январских суток почти все экипажи танков провели без сна, в необычном возбуждении, покидая машины лишь на короткое время по самой острой необходимости. Сон компенсировался нештатным, сильным сверхкалорийным питанием за счет продовольственных трофеев: окорока, колбасы, всевозможные копчености, гусиные консервы, паштеты, сыры, шоколад, всевозможные вина. Все это было взято в бесхозных магазинах и складах первых безлюдных немецких городов.
Первый взятый нашей ТБ немецкий город — Найденбург. Для нашего танкового взвода бой был скоротечным, даже каким-то неинтересным. Обходя город, сбили немецкую батарею, ее болванки шлепались в землю и рикошетом перелетали через танки. Ни одного попадания. Почувствовав охват с флангов, немцы быстро отошли... Кирпично-черепичный город совершенно пуст. Ни одного жителя, население эвакуировано, направилось, как выяснилось позднее, на север, к морю. Магазины, склады полны всевозможных товаров, продовольствия.
В каждом пустом доме на чердаке коптильня, увешанная окороками, в подвалах—консервированная снедь, приготовленная, види-. мо, к эвакуации, но в спешке оставленная.
Кругом бродит бесхозный скот: коровы, поросята, куры, индейки. Дожили славяне до трофеев! Быстро настреляли мешок поросят, повесили на ствол пушки, огромного хряка затащили с автоматчиками на броню. Запаслись окороками и всяческой другой снедью. Теперь воевать можно. Про свою батальонную полевую кухню забыли на многие недели.
Скоротечный и малозапомнившийся бой был и за Танненберг.
Наш танковый батальон обходил Танненберг справа (с востока). На дальней дистанции подавили опять несколько батарей, немецкие танки не встречались. Немцы очень чувствовали охваты и быстро отходили.
В таком же темпе, стремительно и, видимо, совершенно неожиданно для противника, были взяты другие, перечисленные выше города вплоть до побережья залива Фриш-Гаф.
На этом стремительный прорыв закончился, начался двухмесячный период тяжелых боев по ликвидации отрезанной вражеской группировки. Направление — с запада на восток.