Пугачев Победитель
Шрифт:
Н< двадцать: Ширинский-Шахматов Евгений, Го-
miiiuii, Шаховские, Лихачев-младший.. Все израненные. И Михаил Михалыч с ними. Выскочили с ружьями, и все полегли. Иванцова еще живым схвати- ли, так он, не будучи в силах драться, проклинал их: сгинете, кричит, как черви могильные, и жены ваши сгинут, и дети ваши, проклятие на всем вашем потомстве!
Кто-то из казанцев выслужиться перед Емелькой захотел, донес, что это наш Михал Михалыч с церкви святого Алексея чуть было ружейной пулей не уложил Емельку. Ну, Пугач потребовал Михал Михалыча к себе. Принесли его на носилках — он уже на ногах держаться не мог. Пугач посмотрел на него и говорит: «Ядовитый старичишка! Любимого моего царского коня убил...» А Михал Михайлыч, захлебываясь кровью от раны в грудь, ему в рожу. «Невинное животное за тебя, зверя, жизнью поплатилось. О том токмо и жалею, что не в тебя, злодея, пулю всадил!» Ну, Емелька засмеялся Эх ты, говорит, ученый, а дурак! Я, говорит, помазанник!, так меня, и пуля не берет...
А Михаил Михалыч возьми да и плюнь в него. В рожу.. Откуда и сил хватило. Кровью всю рожу злодею заплевал..
Тут набежали татарчуки, что при Пугаче в палачах ходят, и кривыми ножами старика на части...
Как же вы-то уцелели? — спросил Петр Иванович, поглаживая костлявую руку отца пальцами.
А я в военном лазарете без памяти лежал. Меня взрывом бомбы контузило, память отшибло на трос суток. Ну, а Емелька тех, кто в лазарете был, почти всех трогать запретил. Только графа Сиверса старого вытащили и дубинами голову ему раздробили. Дворовый какой-то злобствовал...
А вы, маменька?
Я в женском монастыре с Агашей спряталась. За монастырь жена Прокопия Голобородьки вступилась, она там когда-то в черничках жила. Ну, а Про- "копий Голобородько теперь у Пугача в важных персо-
них обретается. Его, говорят, староверы в патриархи падят. Или его, или Юшку...
Сколько погибло! — снова заговорил старый ii и I ib.— И как ужасно многие погибли. Вот, например, и > кто был посажен в погреба губернаторского дома, Пугачев велел пощадить, но не по доброте, конечно. Он inn считывал выпытать, где они свое добро спрятали. II'Г|к'ба глубокие, десять окошек было. Мятежники ион,ми, да и заколоти все, кроме двух. Заключенные
i i ми задыхаться, кричали-кричали, молили, просили но |духа, а потом смолкли. На третьи сутки из семисот и in иск только человек тридцать в живых осталось. Сйм Емелька испугался, когда трупы вытаскивать
| и чи... Женщины, дети, старики, молодежь... Словно крысы отравленные. Там и Лихачевской семьи пять чг допек погибло. Весь род пропал... Кроме Юрочки...
А наш приятель Шприхворт?
Немца чуть было в Кабан-озере не утопили Многих, ведь, утопили, как щенят. Да нашелся какой- ю щ поляков,— их теперь при Емельке до двух
ков, конфедераты, они-то, говорят, и стены крем-
лгмпспе взорвали.. Ну, поляки и выручили Шприх- иортл Дом его сгорел, имущество пропало. Музей > in ix) но натуральной истории был, так чернь нарочно истребила. Он, говорят, порчу на народ честной нниускает.
J la и относительно Михаила Михалыча. Ежели бы мугичевцы его не растерзали, все равно не уцелеть бы >м\ Кго же дворовые ходили да чернь подбивали,
расправиться со стариком. Заявили, что он,
ять, колдун. В доказательство носили к Ваське
'Ь'"-некому «замурованного черта»...
Что такое?
У нашего натур-филозофа блоха дохлая под ут-личительным стеклом была. Так они ее за излов- ilHiioro «колдуном-звездочетом» черта приняли. Тор- ичч I MCHHO в Волге утопили...
Дикари! А Агаша?
Спит_. Подожди, разбудим, Петя. Бог спас: поправляется. Только странная какая-то. Почти не говорит. Думу какую-то думает...
Ну, а теперь как живете?
Да так и живем. Слава богу, от присяги самозванцу уклониться удалось. Позабыли злодеи про нас. А скольких они в первые дни по взятии Казани перебили за отказ присягнуть! Ну, а уцелевшие всо переписаны. Таскают многих в бывшую губернаторскую канцелярию, в казенную палату, в магистрат: как принялись порядок свой устанавливать, оказалось, что грамотные люди нужны. Сначала грамотность чуть ли не за государственное преступление почитали, грамотных истребляли, а теперь уцелевших служить заставляют. Таскали и меня, да я отбоярился: глаза плохо видят. Ну, оставили в покое пока что. Добро наше, конечно, все дочиста разграблено. Случайно два сундука с вещами уцелели: Арина,—спасибо ей,— догадалась на огороде зарыть. Вот и живем теперь, выменивая вещи на съестные припасы.»
Денег нет? — осведомился Петр Иванович.
Где уж?! Какие теперь деньги!
Молодой князь вытащил из кармана вязаный кошель и сунул отцу:
Пятьдесят червонцев. На несколько месяцев хватит... Только смотрите, чтобы не пронюхали злодеи!
Откуда у тебя?—удивился старик.
Добываем! — усмехнулся Левшин в ответ.— Сами мятежники научили, как действовать нужно... Охотимся на крупного зверя. Шерстку внимаем...
Грабителей грабим,— промолвил Петр Ивано вич.—Думаю, греха большого нет. На той неделе выследили одного «князя Куракина» из бывших поваров чьих-то, так на нем одиннадцать фунтов одних перстней золотых нашли.
Ас ним что сделали? — полюбопытствовал князь.
То, что заслуживал. Больше никого грабить не будет...
–
Господи, господи, что творится! — вздохнула Нрисковья Николаевна.— Но вы-то, голубчики, какую жизнь ведете?
Волками стали, волчью жизнь ведем! — отозвал- | н Левшин.— Что поделаешь? Теперь такое время! Да мы спросите: откуда мы к вам теперь попали?
А откуда?
Три недели назад в Москве были.
В Москве?!— ахнула старая княгиня.—Где Емелька- иитихрист сидит?
В Москве же и узнали, что вы уцелели и за- * Грили в Казани. Ну, порешили заглянуть сюда.
Господи, господи! И не страшно?
Левшин засмеялся.
Ну, ежели нашему брату страха бояться, так лучше и не жить. Или идти да присягать Емельке на мерность...
Здесь долго останетесь?
Дня два-три, не больше. На татарской слободке
Ь дружков приют имеем... А потом — в путь-дорогу, in Иван Иванович ждет... Мы ведь с поручениями Ml кого.
Это кто ж такой?
Михельсон! — четко выговорил Левшин.
Да разве он жив? — удивился старый князь.— Л у пас тут, в Казани, его давно уж похоронили.-
[ ~ Не только жив, но и орудует против «анпирато- ри" И будь у нас таких людей, как он, побольше, Им дожила бы Россия до такого позора — видеть во I jut hi государства шайку каторжников... Ну, да ниче- | посмотрим, что из всей этой затеи еще выйдет. mi п.ке и в Москве не очень-то удобно сидится, ни |ся в Кремле, как медведь в берлогу забрался, И и I Кремля никуда высунуться не смеет без огромно- |1i конвоя.