Пугачев Победитель
Шрифт:
Но чем все это кончится? — вымолвил Курганов.— Неужто погибать России?
Ну, до этого далеко! Русь-матушка велика и не такие передряги переносила... Справится.
Ой, справится ли?—усомнился Курганов.—Что-то плохо справляется до сей поры. Вишь, как Емельке- стервецу дали разгуляться! На Москву собирается!
Прихлопнут, и скорее, чем мы ожидаем! — уверенным тоном заявил Иванцов, но выражение его лица свидетельствовало о том, что сам он такой уверенности не питает.
Горит... Все горит,— бормотал Курганов, глядя на порыжевшее от дыма небо над городом.
Жаль Лихачевых! — сокрушался Шприхворт.— Их дом действительно был украшением всего города. Потолки лепные, стены альфрейной работы, полы из дубового паркета. Мраморные статуи работы молодого Козловского. Библиотека была.-
Курганов махнул рукой:
Что лихачевский дом?! Скоро, кажись, и царские дворцы запылают... Вся Россия запылает... Дожили, нечего сказать!
Трудно понять, что, собственно говоря, творится? — вмешался Шприхворт.— Вот как объяснить, скажем такое. При последней вылазке, сделанной, чтобы отогнать мятежников, казаки захватили две сотни грабителей, растаскивавших всякое добро из оставленных домов, и среди них оказались весьма зажиточные казенные крестьяне из Хрипуновки, с ними их деревенский поп, и дьякон, и причетник. Соблазнились возможностью поживиться, за тридцать верст приехали на подводах. С бабами, с детишками- А покуда они здесь чужое добро грабили, какая-то бродячая шайка пугачевцев налетела на Хрипуновку и дочиста всех обобрала. Но мало того, пограбивши Хрипуновку, пугачевцы пошли на Бездонное, а по дороге нарвались на другую шайку, и та их растрепала, а все награбленное отняла...
Я же говорю, это какое-то повальное безумие!— пимал старый князь.— Был у меня мужик один, IIIни юй звали. Медвежьей силы, работать лют и на I» г руки мастер. Год, два, три живет, спину гнет,
дет, как вол. Бережливый, запасливый. А потом
но дьявол его оседлает: женины рубашки топором
порубит, свой зипун в печку засунет, посудишку пере-
т. лошадь искалечит. За ребятишками с топором
пишется Сам себя изранит, один раз брюхо себе распорол, кишки выпустил...
Ну, это чистое помешательство! — сказал Шприх-
иорт,
А я что же говорю? Помешательство и есть. Но in п.ко это с ним далеко не всегда так, в промежутках и не мужик, а золото. И совсем здоров!
Ну, это «совсем здоров» только внешнее, просто ||цг|езнь внутри таится до поры до времени.
Вот я так и на наш народ смотрю. Ведь золото, | не народ: и рабоч, и смышлен, и ловок. А потом Попала вожжа под хвост брыкливой кобыле, и начала кобыла курбеты выделывать... Значит, и в народе | акая-то порча есть. Болезнь лихая, которая до времени таится, а при случае прорывается. Что за лихо га кое, что за порча?
Французский филозоф Жан-Жак Руссо, с коим и раньше имел честь состоять в переписке, уверяет, будто люди родятся добрыми, честными, хорошими, а портит их общество, построенное на неправильных основаниях,— сказал Иванцов.
Бредни,— презрительно махнул рукой Шприхворт.—Читал и я. Вздор все. Руссо — невежда, верхо- гляд и больше ничего. Ежели бы знал он естественные пауки, особенно медицину, то не искал бы золотой век и прошлом, когда никого, кроме дикарей-людоедов, на аемле не было.
Что же, по-твоему золотой век впереди? — на- | горожился натур-философ.
257
Ни впереди, ни позади! Золотой век — сказка,
^ Пугачев-победитель
та самая Жар-Птица, за которой Иванушка-дурачок гонялся.
Постойте! — перебил говоривших старый князь.— Пушечная стрельба. Издалека палят. Не подкрепление ли идет?
Скорее Емелькина сволочь свою «антилерию» приволокла!— упавшим голосом произнес Шприхворт.
И раньше было жарко, а теперь, кажется, еще жарче станет...
/
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
1'Пствителыю, к Казани подошла артиллерия Пу
гачева, действиями которой руководил пан Чес
ав Курч. Эта артиллерия представляла собой
точно внушительную силу, ибо в ней было около
утораста орудий, в том числе и несколько дально-
Unix совершенно новых пушек большого калибра,
мнггых мятежниками на Катенинском казенном пу-
(Ном заводе близ Екатеринбурга и доставленных
присоединившимися к Пугачеву рабочими этого заво- Н и иод командой опытного старого пушкаря Изотова.
До прихода главных сил Пугачева осада Казани нчг и беспорядочный характер, против города дейст- Иопапи только нестройные толпы взбунтовавшихся ой |н'( i пых крестьян, поддерживаемых башкирскими отрядами и шайками яицких казаков Зацепи »тд часть быстро распухавшей армии «анпиратора ограничилась только тем, что выжгла половину •ирода и занялась грабежом. Кому удавалось пожи- Имтм я добром горожан, тот норовил сейчас же удачи ГЬ' 1 со своей неожиданной добычей. Но весть об hi и к Казани уже разнеслась на огромное пространст- ии и на смену грабителям из деревень, сел и даже Пни г inших городков тянулись несметные толпы под- с дубьем крестьян. Таким образом Казань
• оставалась в огромном кольце восставших.
напоминало положение привязанной
и норе ящерицы, на которую напали полчища
IIы х муравьев. Только вырвется ящерица из норы,
pniMi 'ii I подвернувшихся муравьев, как на место раз- ип и пных наползают новые колонны малых хищников.
Когда подошли главные силы «анпиратора», картина изменилась, потому что многочисленная и хорошо управляемая Курчем пугачевская артиллерия сейчас же сократила возможность успешных действий ходивших на вылазку частей гарнизона. Чеслав, опытный, прошедший отличную артиллерийскую школу воин, умело выбрал выгодные позиции для своих батарей и принялся снарядами из дальнобойных орудий громить обветшавшие стены казанского Кремля. Боевых припасов у Курча было в изобилии, и он работал без перерыва. На пятый день осады, к вечеру, выяснилось, что пугачевская артиллерия, уже сбившая немало зубцов с крепостных стен, долбит две бреши по бокам у старой полуразрушенной башни Едигера, явно собираясь взять Кремль приступом.
Городская артиллерия деятельно отбивалась, но ей было нелегко состязаться с противником, потому что большинство ее орудий были устаревшие, а в снарядах уже ощущался недостаток. На три выстрела пугачевцев казанцы едва отвечали одним.
Артиллерийское состязание продолжалось трое суток, и к концу этого времени в городской стене были, действительно, пробиты две бреши. Появившийся в непосредственной близости от города «анпиратор» бросил часть своей орды на приступ. При этом снова применили тот же варварский способ, при помощи которого Пугачеву удалось справиться с отрядом генерала Потемкина: вперед послали, вернее, погнали нестройные толпы мужиков, вооруженных кольями и дубинами. Их гнали, хлеща нагайками, маленькие отряды конных казаков и башкир. Штурмующие толкали перед собой деревянные обшитые сыромятной кожей щиты на тележных колесах и тащили фашины и штурмовые лестницы.