Пулковская цитадель
Шрифт:
— Самой интересно, — буркнула Катя. — Война? Террористы?
— Если война, то почему нас не предупредили? Его взгляд упал на полицейского в штатском.
Тот с трудом поднялся, огляделся, покачал головой и принялся кого-то вызывать по рации.
— Семыныч?! Семеныч?! Мать вашу, что у вас там? — он буквально орал, видимо контузило мужика при взрыве. — У меня тут полно трупов… Прием! Есть раненые! Медиков срочно! Прием! Как слышишь меня?!
— Главное — живы, — сказал Никодим девушке. Именно сейчас ему захотелось сказать эти слова. То ли ее поддержать, то ли себя убедить… Чертовски хотелось верить, что все наконец закончилось!
Невольное затишье прервали жалобные стоны и писк рации. Они сидели молча, прислонившись к стене, а за окном горели уличные фонари и нет-нет, да проезжали машины. На все было плевать. Усталость и физическая, и эмоциональная придавила, отяжелила кости. Чудовищно хотелось пить, но встать и сходить было невмоготу.
Вынужденное затишье оказалось недолгим. Полицейский в штатском (точно мужика контузило, орал на весь ресторан) докричался до начальства, и вскоре зал вновь наполнился медиками и полицейскими. Любопытство съедало изнутри, хотелось знать, что же творится вокруг. Ну ладно, падение самолета и пожар в аэропорту — это можно было объяснить. В конечном счете, самолеты падали всегда. Но что за сумасшедшие люди устраивают огнестрельный переполох? И если первого — в кожаном пиджаке — Никодим про себя списал на террористов, такое тоже может быть, то как объяснить сорвавшегося с катушек полицейского. Тут к бабке не ходи, что-то не чисто!
Его, а заодно и Катины сомнения неожиданно развеяли сами полицейские. Уж больно громко орал контуженный.
— Что у вас там произошло?
— Трое из прибывшего спецназа…
— Что?
— Я говорю, трое из спецназа вдруг начали стрельбу, — повысив голос, ответил полицейский с погонами капитана. — Ворвались в вестибюль… двоих охранников сразу порешили, а потом без разбору по всем начали…
— Я вначале охренел! — вставил второй, в штатском. — Бесовщина какая-то.
— Ну, мы двоих угомонили, — продолжил капитан, — а третий… е, Саня, ты не поверишь! Он своего напарника, уже мертвого, за ногу схватил и в ресторан поволок.
— Видел! А вы чего его не уложили?! — возбудился контуженный.
— Так чего-чего? Мы пока перезаряжались, он, гад, к вам рванул.
— А-а-а, он, падла, Кольку из седьмого отдела… вон без руки лежит… уже отмаялся. И четверых прямо у дверей всех положил.
— Да ты не ори.
— Чего?
— Да-а-а, видно здорово тебя приложило.
— Спасибо вон тому парню. — Контуженный ткнул пальцем в Никодима. — Завалил придурка.
— Из наших?
— Нет вроде.
Капитан подозрительно посмотрел на парочку, а затем решительно подошел.
— Капитан Скворцов, предъявите документы.
Никодим лениво полез во внутренний карман, извлек заграничный паспорт.
— Так. Хорошая у вас фамилия, Никодим Александрович.
— Обычная фамилия, — пожал плечами Никодим.
— Служите?
— Нет. Отслужил уже.
— Где, когда?
— Давно, в пехоте.
— Срочная?
— Так точно.
— А этого, — капитан кивнул в сторону, — стало быть, вы пристрелили.
— Я. Так уж получилось.
— Понимаю. Извините, за беспокойство. — Капитан вежливо вернул документы.
— И что у тебя за фамилия? — спросила Катя, когда полицейский отошел.
— Настырный.
— Кто? — девушка не поверила.
— Я, Настырный Никодим Александрович.
— Очень приятно. — Она едва заметно улыбнулась и тоже представилась по всей форме: — Некрасова Екатерина Павловна.
— Будем знакомы. — Никодим улыбнулся в ответ.
Процедура уже который раз за сегодняшний день повторилась. Раненых перевязывали, убитых и тяжелых уносили. Следователи вновь принялись опрашивать всех — кто что видел и слышал. Вот толку от этой затеи было мало. Расспросы продолжались больше часа, после чего кто-то из чинов объявил, что можно покинуть здание. Интересно, из-за всего этого бардака тут такси теперь можно будет поймать? — озадачился Никодим, но Катя его не слушала.
Девушка резко отстранилась и решительно подошла к одному из полицейских. Никодим пошел за ней.
— Простите… — Полицейский обернулся к ней. — Мы тут слышали… это правда, что город якобы закрыли?
— Не якобы, а совершенно точно, — ответил лейтенант. — С утра было распоряжение.
— А почему?
— Карантин.
Катя пожала плечами.
— Не понимаю. Какой карантин? Целый город?
— Девушка, вы откуда взялись?
— Только что прилетела…
Лейтенант понимающе кивнул.
— Ну и напрасно. В городе уже несколько дней свирепствует вирус. Сегодня распоряжением президента город закрывают до особого распоряжения.
— А что за вирус? — из-за спины девушки спросил Никодим.
— А я почем знаю. Приказ есть приказ. Народу, говорят, много умерло… по телевизору передавали…
— Бред какой-то. — Катя обхватила виски. — Бред…
— Пойдем. Спасибо, лейтенант. — Никодим увлек ее за собой.
Вестибюль был в крови. Трупы, раненые и скользкие гильзы под ногами привели Катю в полнейшее расстройство.
— Я больше не могу… — Ее колени дрогнули.
Никодим едва успел усадить ее на стул.
— Дыши глубже. Вот так — хорошо. Сейчас рванем домой. Уже можно. Примем душ, и все встанет на свои места.
— А мама?
— Конечно — мама прежде всего. Поедем сейчас к маме. Она у тебя где живет?
— На «ваське».