Пульс
Шрифт:
— Знаете, я, конечно, наслышан о вашей пресловутой эмоциональной сдержанности, но это просто финиш. Не дарить валентинок до свадьбы.
— Я тут читал, что ученые предполагают наличие зависимости между севильскими апельсинами и раком кишечника.
— Это правда?
— Конечно нет, но почему бы не приколоться на ночь глядя?
— Это было бы смешно, если бы ты не тужился изо всех сил.
— Помню, зашел я однажды в общественный туалет и стал читать надписи на стенах. Одна из них гласила:
— То есть не слишком усердствуй?
— Ну, палка есть палка.
— Совершенно другая тема: устроился я как-то раз в кабинке, никуда не спешу, разглядываю настенную живопись и вдруг замечаю совсем мелкую надпись сбоку, внизу. Наклоняюсь, чтобы прочесть, — и что я вижу? «Сейчас ты срешь под углом в сорок пять градусов».
— Я бы хотел уточнить, что вспомнил про апельсиновый джем по той причине…
— …что он, возможно, связан с раком кишечника.
— …по той причине, что это типично британская реалия. Ларри утверждал, что мы все теперь одинаковы. В качестве опровержения можно было бы привести нашу монархию или что-нибудь еще, но я выбрал апельсиновый джем.
— У нас в Штатах тоже есть джем.
— Да, есть — расфасованный в наперстки для гостиничных завтраков. Но домашних заготовок вы не делаете, что с вами говорить.
— У французов точно такой же джем. Confiture d’orange.
— Не сравнивай. У них — варенье. Варенье из апельсинов.
— Внесу ясность: ваше традиционное название апельсинового джема, слово marmalade — французского происхождения. Образовано из двух слов: Marie malade. Речь идет о шотландской королеве, у которой были французские корни.
— Мать честная. Неужели французы уже тогда к нам ломанулись, FCUK их?
— Так вот: Мария, королева шотландская, она же Мария Кровавая, занемогла. И для нее приготовили апельсиновый джем. Видите связь? Marie — Мария и malade — по-французски «больная», получается marmalade.
— А я считаю, это мы к ним тогда ломанулись.
— Как бы то ни было, я сейчас расскажу, почему британцы всегда останутся британцами.
— Тебя не раздражает, что теперь все именуют нашу страну «СК»? Ни дать ни взять — акционерное общество…
— Я уверена, Тони Блэр это поощрял.
— Мне казалось, у тебя всегда и во всем виновата миссис Тэтчер.
— Нет, я передумала. Теперь во всем виноват Блэр.
— По-моему, акционерное общество — применительно к нам вполне подходящий термин. Мы всегда были нацией лавочников. Тэтчер всего лишь вернула нас к истокам, напомнила, какой всегда была Англия: страна, которая поклоняется деньгам, преследует корыстные интересы, чурается иностранцев и не приветствует культуру. Так повелось испокон веков.
— Кстати, вам известно, какой еще праздник отмечается четырнадцатого февраля, помимо Дня святого Валентина?
— День прямой кишки?
— Заткнись, Дик.
— Нет. День импотенции.
— Мне нравится твое бриданское чувство юмора.
— А мне нравится твой хорвадский акцент.
— Но это правда. И если меня попросят привести пример британской реалии или, если на то пошло, пример иронии, я расскажу про четырнадцатое февраля.
— Кроваво-красные апельсины-корольки.
— Дай-ка угадаю. Названы в честь королевы Марии Кровавой.
— Вы заметили, что пару лет назад их переименовали в «рубиновые апельсины»? Чтобы люди не думали, что в них содержится кровь.
— Ну да — пусть лучше думают, что в них содержатся рубины.
— Именно.
— Корольки буквально на днях появились в магазинах и по времени совпали с севильскими. Интересно, это такое же редкое явление, как пятница тринадцатое в канун Дня святого Валентина?
— Джоанна, я люблю тебя, в частности, и за это твое поразительное качество. В столь поздний час ты сохраняешь способность направлять наши бредни в единое русло. А нам лестно думать, что мы ведем общую беседу — одно удовольствие.
— В будущем году напиши это на валентинке, Фил.
— Все согласны, что сегодняшний салат из апельсинов-корольков достоин стола королевы?
— А рагу из бараньей шеи достойно стола короля.
— Кто помнит предсмертное желание Карла Первого?
— Чтобы на него надели две рубашки.
— На кого, на Карла Первого?
— В день казни. Погода выдалась холодная, и он не хотел дрожать, чтобы народ не заподозрил его в трусости.
— О, как это по-британски.
— Вспомните любителей надевать исторические костюмы и раз за разом воссоздавать сражения гражданской войны. Мне всегда казалось, что и это очень по-британски.
— В Штатах такое тоже распространено. Да наверное, и во многих других странах.
— Возможно. Только мы были первыми. Это наше изобретение.
— Да-да, наряду с вашим крикетом, футболом и девонширскими сливками к чаю.
— Нельзя ли на минуточку вернуться к джему?
— Его можно использовать как глазурь для жареной утки.
— Готова поспорить, у всех получается джем разной консистенции.
— Жидкий.
— Тягучий.
— Сью уваривает его до предела, чтобы буквально падал с тоста, если недоглядишь. Совсем не тягучий.
— Если сделать слишком жидким, он будет стекать.
— А косточки нужно сложить в полотняный мешочек и использовать при варке, чтобы получить… как его?
— Пектин.
— Вот-вот.
— Мелко нарубленные косточки.
— Нет-нет, крупно.