Пуля cтавит точку
Шрифт:
– - - - - -
* паштет из гусиной печенки (фр.)
Стентон посмотрел на него и фыркнул.
– Ты думаешь! В такой клоповнике как "Фарнуорт"!
– Эти большие бандиты живут весьма недурно, - продолжал настаивать Капровски.
– Вот увидишь.
– Да, - сухо сказал Кленси.
– Точно также как и бедные люди. Гусиная печенка и бутылка красного вина. Только по ценам жилой части города.
– Он поднялся на ноги и посмотрел на часы.
– Ладно, пора идти. Сейчас он уже должен зарегистрироваться. Стентон, ты будешь первым - у тебя будет короткий день. Я пойду с тобой. Капровски, до восьми вечера.
Капровски добродушно кивнул, едва не потеряв равновесия. Стентон также поднялся, горой возвышаясь над худощавым лейтенантом. Оба взяли свои шляпы, кивнули третьему и вышли из кабинета, направляясь по узкому коридору, ведущему к полицейскому гаражу, расположенному в задней части здания. ка.
Кленси обошел вокруг старого седана, постучал по шинам и забрался на водительское сиденье; Стентон осторожно согнулся, чтобы устроиться рядом. Затем он захлопнул дверь; их занесло на масляном бетонном полу грязного гаража, проехав по узкому проходу, ведущему на улицу, они влились в общий поток машин.
Стентон откинулся назад на потертом сиденьи автомобиля, достал сигарету, закурил и выбросил спичку в окно.
– Этот Росси...
– начал он.
– Рендал, - коротко поправил Кленси.- С этого момента и до следующего вторника он будет Рендалом. Поэтому лучше прямо сейчас начать называть его так.
– Он глянул на высокого детектива, сидящего рядом с ним.
– Так что ты хотел о нем сказать ?
Стентон посмотрел на кончик своей сигареты.
– Я просто хотел сказать,- надеюсь, что он играет в джин рамми .
– Джин рамми?
– Да, - Стентон пожал плечами.
– Как-никак нам придется проводить вместе по двенадцать часов. Надо же будет чем-то заняться.
Кленси был вынужден улыбнуться.
– А почему бы тебе не использовать это время для того, чтобы понаблюдать за ним. Ведь наша задача состоит именно в этом.
– Конечно, но я имел в виду...
– Послушай, - сказал Кленси, - я не имею ничего против, если ты проиграешь зарплату за неделю, но когда до этого дойдет, мне не хотелось бы, чтобы ты заложил свой пистолет.
– Голос его неожиданно стал грустным. Хотя мне ненавистны делишки этого бандита, наша работа заключается в том, чтобы сохранить его в живых, и если он намерен расколоться и начать говорить, то весьма велики шансы , что тебе придется им воспользоваться .
– Проиграю?
– Стентон был задет за живое.
– Кто, я? В джин рамми? Послушайте, лейтенант!
– Это вполне возможно, - сказал Кленси, поворачивая руль автомобиля. Я встречал в своей жизни множество людей, но никогда не встречал плохого игрока в джин рамми. Все, кого мне приходилось когда-либо встречать, были чемпионами.
– В его глазах мелькнула лукавая усмешка.
– Единственное,о чем я хотел бы напомнить, так это что такие типы как Росси - я хотел сказать, Рендал - никогда не упустят случая сплутовать. Даже когда они играют на спички.
Стентон улыбнулся.
– Я чувствую, что вы никогда не играли в карты ни с кем из парней, что крутятся возле участка. Интересно, существует ли какой-нибудь способ, метод, прием или форма жульничества, которых бы я не знал.
– Я уверен в этом, - сказал Кленси и ухмыльнулся.
Они повернули за угол, выехали на Бродвей, пересекли дорогу фургону с хлебом, который был вынужден выехать на тротуар, и остановились перед комплексом обшарпанных зданий. Вдоль тротуара выстроились в ожидании мусорщиков коробки, наполненные всяким хламом. Кленси проехал мимо, прижался к бордюру, выключил зажигание и поставил машину на ручной тормоз. Он собрался выйти, но брови Стентона удивленно поползли вверх.
– Здесь?
– с изумлением спросил он.
– Мне казалось, вы говорили, что отель "Фарнуорт" где-то возле реки?
– Да, это так, - коротко сказал Кленси.
– Просто мы немного пройдем пешком. И войдем через черный вход. Пошли.
Они пересекли боковую улицу и не спеша прошли в тени высоких зданий. Отель "Фарнуорт" оказался во следующем квартале; это был типичный для этой части города отель , стоявший практически вплотную к тротуару; восемь этажей темного кирпича и пыльных окон и несколько ступенек, ведущих к вращающейся двери. Над окнами первого этажа приспущены маркизы, что делало их похожими на глаза с набрякшими веками. Эмалированная табличка с отбитыми краями в углу одного из окон сообщала об услугах дантиста.
Полицейские без колебаний миновали вход в отель и направились к дальнему концу здания. Пройдя по узкому проходу, толкнули дверь в боковой стене и вошли внутрь.
– Ну, что же, это не"Риц-Карлтон",- сказал Стентон, оглядевшись вокруг, и нажал кнопку служебного лифта.
– Но, с другой стороны, мне приходилось бывать и в местах, выглядевших куда хуже. Например в 52-м участке.
Кленси ничего не ответил. Раздался треск и грохот. Стентон дернул дверь и та открылась. Они вошли в тесный лифт и в невзрачной кабинке,набитой корзинами для белья,вениками и картонными коробками,поднялись вверх, сопровождаемые угрожающими стонов тросов; вместе с ними поднимался всепроникающий запах, напоминавший запах мужского туалета на центральном вокзале. Когда они благополучно выбрались из лифта, на четвертом этаже было пусто;закрыв дверь кабины , пошли по коридору, пол которого был застелен потертым ковром. Поворот -и они оказались перед дверью номера 456. Кленси постучал.
За дверью раздался нерешительный хриплый звук. Кто-то явно прочищал горло.
– Кто...кто там?
– Меня зовут Кленси...
Послышался звук снимаемой цепочки; дверь приоткрылась и появившийся в щели глаз начал внимательно их разглядывать. Затем дверь распахнулась, показавшийся в ней человек быстро осмотрел пустынный коридор и отступил в сторону, давая пройти двум детективам. Закрыв за ними дверь, немного повозился, устанавливая цепочку на место, и наконец управился с ней. Потом нервно повернулся лицом к вошедшим; его рука скользнула к бедру, помедлила и протянулась навстречу.
– Привет, лейтенант,мистер Чалмерс предупредил,что вы должны были прийти.
Кленси демонстративно проигнорировал протянутую руку и смерил стоящего перед ним человека холодным взглядом. Это был коренастый хорошо сложенный мужчина лет сорока с курчавыми черными волосами и высоким гладким лбом; тонкие, словно нарисованные карандашом, усики прикрывали верхнюю пухлую и чувственную губу. Большие влажные глаза смотрели на него из-под бровей, которые явно только недавно были подстрижены. На нем был кричащей расцветки дорогой халат, надетый поверх легких коричневых шелковых итальянских брюк и белой шелковой рубашки с открытым воротом. Это был совсем не тот вид, что на моментальном снимке в полицейском досье на Сентрал-стрит.