Пуля в подарок
Шрифт:
– Дурак, – скупо прокомментировал Артем и добавил: – Скажи лучше, ты почему по выслуге лет на пенсию не идешь?
– Еще повоевать хочу, – ответил прапорщик. – Я ведь Афгана самый хвостик захватил – с восемьдесят пятого только. Я с последней колонной шел: такое творилось…
– Желание еще повоевать – нездоровое желание, – полусонно прогудел с соседней койки Кузнецов.
– Я давно подозревал в тебе пацифиста, пацан, – буркнул Шурави. – Надо же – такой здоровый лоб, и вдруг пацифист!
– А за пацифиста… – скрипнул пружинами койки Кузнецов.
Багратион закряхтел: ему мешали почитать на ночь страницу-другую. «Гейнц Гудериан. Записки солдата» – значилось на обложке. Мищенко уже бессовестно дрых, раскидав по койке длинные кривые ноги.
– Личный состав – отбой! – прикрикнул Артем. – Старший прапорщик Михайлов, приказываю заткнуться! Никакого пацифизма, никакого милитаризма – мы все на работе…
С этими словами он потянулся и щелкнул выключателем. Багратион снова закряхтел. Было слышно, как шуршат страницы книги, которую он торопливо совал под подушку.
Бойцы замолкли, и через пять минут казарма огласилась дружным храпом.
Когда лысеющий канцелярский старлей принимал у командировочных мобильники, записывая марку, аккуратно отключая и укладывая в сейф, все привычно помалкивали. Только перешедший недавно в «Гамму» из армейской разведки Кузнецов открыл рот, чтобы возразить, но, увидев спокойные лица коллег, последним выложил на стол свой роскошный «Nokia».
– «Левые» мобильники просьба у солдатни не покупать, – проскрипел старлей. – Это в ваших же интересах…
– Сейчас, похоже, расскажет историю про то, как чичи спецгруппу по звонку мобильного засекли… – шепнул Мищенко на ухо Артему.
– Ну, хватит нас лечить, командир! – вызверился на лысого Шурави, чье спокойствие всегда было куцым. – Небось не маленькие!
Канцелярский равнодушно пожал плечами: до личного состава распоряжение доведено, а дальше как бог даст.
Тот самый старлей выложил на длинный стол пять комплектов снаряжения: невзрачные спортивные костюмы, кроссовки; грохнув дверцей железного шкафа, вывалил пять кобур необычной формы и принялся записывать номера стволов. Так и есть: им вручали новенькие «ПП-2000», совсем недавно поступившие на вооружение армии.
– Сильная штука! – взвешивая пистолет-пулемет на руке, проговорил Кузнецов. – На основе автоматики со свободным затвором. Мы еще испытывали такие – нас, лучших стрелков, специально в Тулу возили…
– Все врешь, пехота! – хмыкнул Шурави. – Не верю я в новую технику, братцы. Не верю. «Калашников» – вот это да!
– Боеприпасы расходовать аккуратно, – встрял старлей, неожиданно ловко подхватывая вороненое тельце «ПП» и любуясь его совершенной формой.
– Тьфу! – сплюнул Шурави и потребовал: – Штык-ножи хоть дашь, а?
Лысый покачал головой и, усмехнувшись, разложил перед бойцами стандартные штык-ножи от «АКМа». «Он ведь отличный парень! – понял Артем. – Зануда только…»
Бойцы выстроились в коридоре, сразу за решетчатыми дверями оружейки. Гудел за дверью, разогреваясь, автомобильный мотор. Артем оглядел приобретших несерьезный вид бойцов, вынул серый конверт и сломал печать. Оттуда выпали зелено-бурая карта, какие-то фотографии и напечатанная на машинке бумага. Тарасов читал, беззвучно шевеля губами, а четверо пристально смотрели на него, ожидая приказа.
– Вводная, братцы, – сворачивая лист, негромко сказал Артем. – На объекте – смотрим карту – находится нужный нам человечек. Он там будет, вероятно, не один – смотрим фото – и вооруженный. Гасим всех, берем фигуранта теплым, топаем на исходную. Стрельбу без нужды не поднимать…
– Товарищ капитан, без связи как будем? – спросил Мищенко.
– Очень просто, – ответил Тарасов. – На пальцах объяснишься, если приспичит.
– Не нравится мне это все, – проворчал Шурави. – Мирная зачистка, мать твою за ногу…
– И еще: если возьмут, молчать глухо, – быстрым взглядом заткнув рот брюзжащему прапорщику, добавил Артем. – Мазу за вас, черепа, никто тянуть не будет, потому как – полная секретность. Поэтому молчать, пока знакомую рожу не увидите, – меня, комбата или начштаба. А если увидите, кроме «здравия желаю», все равно ничего не вякать – сами скажут, что надо… Ясно?
– Так точно, – прогудели бойцы.
Крытый брезентом грузовик принял группу в свое затхло пахнущее нутро. Задернулся клапан, и в редкие отверстия брызнули солнечные лучи.
Артем склонился над картой. Вроде все знакомо. Поселок в окрестностях Грозного. Дачи. Свежий асфальт – вот этой дороги в последнюю войну не было…
– Товарищ капитан, почему этот козел выдал только по одной запасной обойме? – спросил Багратион.
– Огневого боя не будет, Саша, – заверил Тарасов, хотя сам вовсе не был в этом уверен.
Машина остановилась. Стал слышен легкий шум близкой речушки. Точка выгрузки.
Артем отпахнул брезент, и в кузов ударила струя напоенного вечерней прохладой воздуха.
Тарасов прыгнул через борт. Бойцы последовали за ним. Грузовик погасил фары, слился с наступающей ночью.
След в след они бежали по берегу ручья. В руке старшего прапорщика Михайлова мелькал бурый футляр штык-ножа.
Берег поднимался. Стал виден ряд фруктовых деревьев, высаженных по линейке, высокие заборы. Вслед группе пролаяли и тут же заткнулись цепные псы.
Тени бойцов просквозили мимо молчащих, опасно припаркованных на осыпи машин. «Здесь!» – жестом указал Артем. Группа оказалась перед трехметровым дощатым забором с резными завитушками поверху. Кузнецов прижался спиной к доскам, сложил руки в замок и пропустил наверх тощего Мищенко. Шурави проделал тот же трюк с Тарасовым и не удержался от того, чтобы не шлепнуть по заднице карабкающегося следом Багратиона.