Пункт назначения 1978
Шрифт:
– Тоже надеюсь, – согласился я, застегивая на кармане пуговицу.
Мать оглядела меня со всех сторон, осталась довольна и резюмировала:
– Все, ступай. Постарайся не загуляться.
– Клянусь! – Торжественно пообещал я.
И шмыгнул в дверь, не дожидаясь продолжения напутствий.
У Юльки выдался на редкость удачный день. Сегодня к нему прикрепили целых двух нянек. Азартных, неугомонных, веселых.
Я чуть задержался на крыльце, посмотрел, как девчонки с восторгом кидают псу мячик, как тот, с не меньшим восторгом, летит его догонять. Понял,
Доминошники, естественно, меня приметили сразу.
– В библиотеку? – Поинтересовался ехидный.
– Нет, – сказал я, демонстрируя ему сумку, – на этот раз в магазин.
– Дело нужное, – согласился тот и потерял ко мне интерес.
Возле гаражей никого не было, чему я не слишком расстроился. Мне сейчас компания совсем не нужна. Хотелось побыть одному.
Я не мог дождаться ночи, чтобы основательно, от души, протереть тряпкой зеркало. Чтобы обезопасить себя хотя бы следующий день. А там уже и суббота. Тогда все решится. Даст Бог, или кто там закинул меня сюда, все обойдется без эксцессов.
В это очень хотелось верить. Очень. Правда, выходило плохо. Тревога занозой сидела в мозгу. Я постарался отрешиться от нее, избавиться, изгнать. Просто перестал думать о плохом.
На пустыре пели цикады. Хором, дружно, звонко. Жутко захотелось, как в детстве, выдернуть травинку, откусить мягкий сладкий кончик, зажать ее между зубами… Я протянул руку к ковылю и тут же отдернул. По травинке полз жук пожарник по своим букашечьим делам. Мне стало жалко ему мешать. Пусть ползет.
До оврага я не дошел шагов пять. Оттуда как раз выбирался парень, по возрасту примерно такой же, как и я. Худой, длиннорукий, жилистый. Была в нем какая-то нервозная решимость. Из-за чего сразу захотелось обойти его стороной. Увидел меня, секунда сомнения, потом в глазах его блеснуло узнавание. На лицо наползла глумливая ухмылка.
Он картинно раскинул руки и произнес, растягивая слова:
– Кого я вижу! Не иначе тот самый курортник!
Тот самый? Что за хрень? Этого парня я видел впервые. И точно ничем ему не успел насолить.
Следом за первым из оврага показался второй: куда ниже ростом, коренастый, патлатый, сосредоточенный. Он понравился мне еще меньше.
Как там говорил Сунь Цзы? «Лучшее сражение – то, которое не состоялось»? Жаль спорить с великим человеком, но жизнь постоянно доказывала мне обратное. Особенно когда расклад не в мою пользу. Эти двое шли драться. И бить они собирались именно меня. За что? Дело десятое. Это можно выяснить и позже. А пока…
Пока я выпустил из ладони сложенную сумку и сделал два шага вперед, так чтобы овраг оказался у тощего практически за спиной. Тем более, что патлатый остановился чуть в сторонке, засунул руки в карманы и в разборки пока не вмешивался.
Тощий еще ничего не понял. Он был уверен в численном превосходстве.
– Ну что, курортник? – Спросил он с усмешкой. – Каяться будешь?
– В чем? – ответил я вопросом на вопрос.
– Значит, не будешь. – Верно понял парень.
Он двинулся вперед и показательно схватил меня за грудки. Он будто читал мои мысли и действовал
Так и бывает всегда, время словно замедлило ход. Я успел уловить, как разжались его кулаки, как он начал заваливаться на колени, как в глазах его мелькнуло изумление… Осталось только добавить ускорения коленом в челюсть. Так тому и быть. Тощий беззвучно завалился спиной в овраг.
«Ты сам напросился, пацан!» – промелькнуло у меня в голове, я резко обернулся ко второму и сразу сделал шаг вбок, подальше от пустоты. Улететь вслед за поверженным противником не хотелось.
Патлатый оказался умнее или осторожнее, с какой стороны посмотреть. Ни болтать не выпендриваться не стал. Молча бросился на меня, наклонив вперед голову, словно хотел забодать. В руке у него был зажат жучок.
Я напрягся, решив отклониться в сторону, дать ему чуть пролететь мимо, подставить подножку. Но в последний момент он вдруг поднял лицо. У меня сработал рефлекс. Я встретил его простым девчоночьим приемом – пятой открытой ладони в нос. Снизу-вверх.
И парень послушно прилетел на этот удар. Сам. Как мотылек на огонь. Ноги все еще несли его вперед. А голова уже качнулась в противоположном направлении. Он взмахнул руками, случайно залепил мне фонариком по зубам и завалился назад. Навзничь. На спину. В траву.
Я мысленно перекрестился, что не на асфальт. Чуть отошел в сторону и стал ждать. Удар был довольно безобидный, но очень болезненный. Я точно знал, что пацан лежит сейчас там, в зарослях, захлебываясь слезами и, если природа наградила его слабым носом, пуская кровавые пузыри.
Из оврага, тихонько стеная, вылез тощий. Я тут же обернулся к нему. Он опустился на траву прямо там, на краю, старательно наглаживая голеностоп. В глазах его застыли укор и обида. Лицо было живописно расцарапано. Других повреждений я не заметил.
В траве зашевелился его друг и, хлюпая носом, тяжело уселся. На этом сражение и закончилось. Сунь Цзы вполне мог бы мною гордиться.
Чуть позже, когда схлынул адреналин, из меня словно вынули стержень, я опустился на траву. Тогда патлатый спросил:
– Парень, ты кто?
Безумно захотелось дуркануть и изречь нетленное:
– Бонд, Джеймс Бонд.
Но я остался сидеть, свесив ладони меж колен, и перефразировал:
– Олег, просто Олег.
Моей иронии не поняли.
– Олег, – сказал патлатый серьезно, – если вдруг мне в голову опять придет идея бить тебе морду, напомни, чтобы я не делал такой глупости.
– Напомню, – так же серьезно ответил я. – Я и сам не люблю драться.
Тощий тут же прекратил страдать, отпустил ногу, и они уставились на меня в четыре изумленных глаза. Напряжение ушло без следа. Но долго игра в гляделки не продолжилась, мы дружно, как по команде заржали.
Смеялись долго, до изнеможения. Когда способность говорить вернулась, я, наконец, спросил: