Пункт назначения 1990. Шаман
Шрифт:
— Кто?
Вика приняла торжественный вид, подняла вверх руку.
— Шаман?
— Кто? Шаман? Тот самый? — Участковый вгляделся лучше и резюмировал. — Брешешь. Тот был черный, а этот блондин!
Недоверие оказалось таким явным, что девушка слегка растерялась.
— Так это, — решил исправить ситуацию Лис, — духи ему велели изменить облик. Нашептали, значит, в приступе прозрения.
Я едва не заржал. Все происходящее напоминало дурной спектакль.
Славины слова немного изменили милицейский настрой. Участковый воспрянул духом, обернулся ко мне,
— Шаман, да? Правда, поможешь?
Стало даже неловко. Откуда мне знать — правда или нет?
— Я постараюсь.
— Тэ-э-экс. — Участковый потер руки. — Сколько надо яиц?
— Хватит парочки.
Вика решила брать с запасом. Обокраденная милиция вскочила, вытянула перед собой руки открытыми ладонями вперед, распорядилась:
— Сидите здесь, никуда не уходите. Я быстро, одна нога там…
И слинял, не договорив, как был — в трусах и босиком.
* * *
Яиц притащил не два, не три, а целый десяток, аккуратно сложенный в обрезанный молочный пакет. Яйца были пестрые разнокалиберные.
— У соседей позаимствовал, — сказал он с гордостью. — Хватит? А то я могу еще.
— Хватит, — успокоила его Вика.
Парень уселся на свое место, отер ладони о трусы, поймал еще один огурец и смачно захрустел вприглядку, косясь на бутыль под столом. Каждый порыв выпить самогона вызывал в его теле нешуточные содрогания.
— Что со мной не так? — Задумчиво спросил он между укусами. — Отравился поди. Надо будет к доктору сгонять.
— Не надо, — порадовал его Лис. — Мы тебя уже полечили.
— Ага, — изрек участковый и впал в задумчивость. Бутылку задвинул под стол поглубже. С глаз долой.
Вика улыбнулась. Лечение работало. Теперь нужно было отыскать пропажу, задобрить милицию. Воду она налила в туже миску, подсунула мне, сказала:
— Давай.
Я вспомнил, как называла мента медичка и окликнул:
— Макс!
Он вынырнул из раздумий.
— Что?
— Разбей в миску одно яйцо.
— Зачем?
Я проявил настойчивость.
— Разбей, если тебе, конечно нужен твой пистолет.
Больше вопросов не возникло. Яйца парень бил лихо. Видимо, был больший опыт.
— Все? Хватит?
— Хватит.
Я отобрал у него миску и придвинул к себе. Заглянул внутрь. Надо же, желток поразительно неудачно лопнул и растекся по всему дну. Что это значило, я не знал, и голову себе такой ерундой забивать не стал. Ну, Господи, помоги. Я обхватил миску двумя ладонями и закрыл глаза.
* * *
Почему все обошлось без спецэффектов? Этот вопрос я, пожалуй, задам бабе Дусе, потом, когда увижу. А сейчас… Сначала не происходило вообще ничего. Я сидел как истукан, как полный болван, оглаживал ладонями оббитые эмалированные бока и ждал. Тупо ждал, когда же придет прозрение. Правда, прозрение об этом
Когда ожидание и нетерпение достигли критической отметки, когда участковый начал выразительно хмыкать, а я был готов сдаться, Вика просто положила руки мне на плечи. Все. Больше ничего.
Меня словно обожгло. Как она это сделала? Что она сделала вообще? Какое это имеет значение… Меня захлестнуло волной силы — внутри словно прорвало плотину. Видения вылетали, как из брандспойта. Какие-то мелькали перед глазами и тут же уносились прочь. Какие-то, подобно назойливым мухам, кружили над головой. Я даже слышал их жужжание — мерный, низкий гул. И я никак не мог их упорядочить.
Когда звук достиг запредельной мощи, когда внутренний взор перестал улавливать в целом частности, я прекратил бороться с лавиной образов и просто поплыл по волнам. Тогда все стало просто и ясно. Поток сам проходил через меня, не оставляя следа, не причиняя вреда. Мы словно существовали в разных временных измерениях, едва соприкасаясь во вселенной.
А потом картинка встала, застыла, замерла… Называйте это как угодно, просто кроме нее все остальное исчезло. Я увидел прошлое. Странное это, скажу я вам, ощущение. В отличие от будущего, то, что уже свершилось, эмоций во мне не вызывало. Совсем. Никаких. Оно просто было.
Я с полным равнодушием смотрел, как пьяный в дупелину Макс вошел во двор, как спустил с цепи пса, потрепал его по холке, чмокнул в нос. Как скинул на землю китель, встал на четвереньки и зачем-то полез к зверю в конуру. Вход в собачьи хоромы был узкий, и участковый никак не мог в него ввинтиться, цеплялся за край пистолетом. Тогда он психанул, распрямился, отстегнул кобуру и просто закинул внутрь.
Пес сопровождал покушение на свое жилье обиженным лаем. Он кружил вокруг, пихал хозяина лобастой головой, звенел пустой миской. Я чувствовал, что бедная животина голодна. Что Макс о нем вообще не заботится. А еще откуда-то пришло знание, что это все кончится плохо для них обоих. Я даже увидел возможной финал.
От вида крови, от растерзанного человеческого тела на траве, от дохлого пса меня замутило. Это чувство совсем не понравилось магии, которая сейчас жила во мне. И она ушла, громко хлопнув дверью, а меня выбросило в реальность. Слегка оглушенного, немного ослепленного и основательно измотанного.
Я вздрогнул, открыл глаза и понял, что сижу ужасно неудобно, облокотившись о спинку стула и запрокинув назад голову. Что тело мое окончательно затекло. Что ногу свело судорогой. Что надо мной склонилась бледная, как смерть Вика. За ней я увидел Лиса. Еще мелькнула в голове мысль: «Как только она так долго продержалась?» Мелькнула и угасла. Викины пальцы разжались, и она начала падать вниз, безвольно, кулем, назад.
Я испуганно просипел:
— Слав! Лови ее, лови!
Вышло совсем тихо, я даже не уверен, что меня услышали. Лис понял все сам. Подскочил, подхватил на руки, обнял, бережно прижал к себе, донес до стула, где ошарашенно хлопал глазами Макс, пихнул его в бок коленом, процедил раздраженно: