Пункт назначения 1990. Шаман
Шрифт:
— Встань, чего расселся…
Тот сразу вскочил, засуетился, зачем-то протер ладонью сидушку, проговорил:
— Сажай! Сажай ее сюда, не держи. И ворот, ворот ей расстегни.
Ринулся неуклюже помогать, протянул ладонь, но был отодвинут, резко, бесцеремонно.
— Руки убери!
Такой тон, понимают все, даже полные идиоты. Понял и Макс. Понял и обиделся.
— Ты что? — Спросил он. — Я же ничего такого. Я же только помочь…
Лис не стал говорить ему гадости. Просто отрезал:
— Сам справлюсь,
Он облокотил Вику на спинку стула, сам встал сзади, вплотную, принялся тереть ей виски. Я кряхтя поднялся, прихватил со стола единственный стакан, поплелся за водой. Зачерпнул из ведра самую малость, поболтал, смывая следы Макса, плеснул прямо на пол. Подумал, что хуже этой комнате точно не будет. Убирали ее еще при царе Горохе, чутка воды ей не навредит. А потом набрал полный стакан.
* * *
Дико хотелось пить. В горле пересохло. Оттого и слова мои были едва слышны. Понял я это уже на полпути от ведра к Вике. Воду я нес ей. Девчонка нуждалась в этом куда больше меня. Вон сколько сил отдала. Умница. Героиня. Чудесная девочка. А я… Что я? Я старый дурак. Позволил девчонке рисковать собой. Позволил…
Я мысленно махнул рукой. Что теперь об этом? Пусть пьет. Я наберу себе еще, потом.
Стакан Лис у меня отнял. Заботы об обожаемой Вике он не доверял никому. Спорить с ним было бесполезно. Я пожал плечами, обернулся, чтобы добраться до стула, и тут заметил Макса. Слышали выражение «Словно громом пораженный»? В первые в жизни я увидел живую к нему иллюстрацию.
Лицо участкового выражало дикую смесь восторга и изумления. В руках он держал миску и смотрел туда, как завороженный. У меня же удивляться не осталось сил. Я доплелся до стула, грузно плюхнулся на него, перевел дыхание и только потом спросил:
— Что там? Что ты увидел?
Он шумно вдохнул, пролепетал, как ребенок, узревший фею:
— Чудо…
Так, с ним все ясно. Я постучал по столу пальцем.
— Верни на место, я сам посмотрю. Макс нехотя оторвался от своего «чуда», поставил его передо мной. А я, уже зная, что увижу, подвинул миску к себе.
Ха! Кто бы сомневался! Все, как в прошлый раз, только картинка другая. На дне миски растекшийся желток изобразил собачью конуру. Получилась весьма подробная картина — желтое по белому. Захочешь, не ошибешься. Я указал пальцем внутрь посудины.
— Там твой макарыч.
Участковый уставился на меня.
— А что он там делает?
Я разозлился. Как можно быть таким идиотом? Ответил вопросом на вопрос:
— Ты меня спрашиваешь?
Он стушевался.
— А, ну, да… Я схожу?
Я махнул рукой. Пусть идет. Кто я такой, чтобы его не пускать? Участкового словно ветром сдуло. Я ни секунды
Вика тем временем ожила, порозовела. Лис оставил ее в покое, по собственному почину принес мне воды. Это было весьма кстати.
Со двора донесся лай. Потом отборный мат. Потом радостный вопль. Девчонка выслушала весь концерт с ледяным спокойствием, лишь спросила в конце:
— За пистолетом пошел?
Я кивнул.
Вскоре ее мысль подтвердил сам хозяин дома. Он ворвался в комнату довольный, счастливый. Кобура уже висела на плече поверх майки. Прямо с порога выпалил:
— Мужики! Это дело надо обмыть!
— Нет! — В голосе Вики прорезался металл. — Сначала вы поможете нам, а потом делайте, что хотите.
И тут участковый опять удивился. Посмотрел на меня, на нее, на Лиса. Любовно огладил ладонью пистолет, наморщил лоб и спросил:
— А сами чего не найдете? Я вам зачем?
На это вопрос ответа не нашлось ни у кого. Я бросил украдкой взгляд на своих соратников по шаманству и понял — идиотом себя почувствовал не только я. Лица у Лиса и Вики являли предельное офигение. Действительно, почему? Меня пробрало на хи-хи. Господи, надо было найти этого пьянчугу участкового, чтобы осознать такую простую вещь — нам с Викой теперь ой как многое по силам, а мы этим упорно не хотим пользоваться.
Я подхватил со стола миску разбитым яйцом, вышел во двор, ничуть не опасаясь пса. Вылил в его посудину содержимое. Чего добру пропадать? Мимоходом подумал, что животину нужно спасать. Надо забрать его у недоумка Макса. Нечего дебилам заводить животных. Не к добру это.
Потом набрал из колодца воды, тщательно промыл миску и вернулся в дом. Там в полной тишине, плеснул из стакана в посудину, выбрал из укладки первое попавшееся яйцо, разбил, вылил внутрь. На этот раз желток остался цел. Как из него сможет выйти картина, я не знал. Просто устроился на стуле, сжав миску ладонями.
Я еще успел увидеть, как Вика дернулась на помощь, как Лис решительно осадил ее, как охнул Макс…
И все исчезло. На меня накатила новая волна образов, и я в ней утонул. На этот раз надолго.
Глава 20
Колесо. Старое колесо от телеги. Ничего необычного. Лежит себе и лежит, красуется проржавевшим ободом и гнилыми насквозь деревянными спицами. В голове тут же завертелось назойливое:
Скрип колеса,
Лужи и грязь дорог…
Я от досады сплюнул. Черт! Теперь не отделаешься. Так и придется петь целый день. Сразу пришла новая мысль: «Интересно, а песню эту в девяностом уже написали?» Ее я отогнал. Сейчас это было неважно. Куда важнее другое — что за место мне показывает мое видение.