Пунктирные линии
Шрифт:
Я прикусила язык. Я так сильно не хотела представлять его там. Видеть, как он делает эти вещи. Но Карсон всегда отличался безрассудством. В нем были гнев и непокорность. Большую часть времени он скрывал это, особенно когда мы были здесь вдвоем. Но за пределами этого забора из металлической сетки он взбунтовался, воруя еду. Ввязываясь в драки.
— Что случилось?
— Я попался, — сказал он. — Меня арестовали копы. Я позвонил маме, чтобы она вытащила меня из тюрьмы. По дороге за мной ее остановили. Она была пьяна, поэтому мы оба провели ночь в тюрьме. Этого
— Она была пьяна. Она была за рулем пьяной. — Я уставилась на него, чувствуя, как во мне закипает гнев. — Пьяные водители убивают невинных людей, Карсон.
— Я знаю это. Думаешь, я этого не понимаю? — Его голос дрогнул. — Она могла убить чьих-то родителей, и это была бы моя вина.
— Нет, это была бы ее вина.
Он покачал головой.
— Моя, Клара. Я облажался. И это был не первый и не последний раз.
— Что еще случилось?
— В основном драки. Меня трижды отстраняли от занятий в школе. Я избил бейсбольной битой одного из ее парней, потому что он пытался заняться с ней сексом, когда она была практически без сознания. Оказалось, ей было все равно. Когда она протрезвела, он бросил ее по моей вине. У него тоже были деньги. Он платил за нашу еду. И я прогнал его. Мы не ели целую неделю. Я так и не спросил, откуда у нее в конце концов появились деньги. Я думаю, она ушла и нашла нового парня. Я это сделал. Я заставил ее стать шлюхой, потому что не мог контролировать свой характер.
Он вообще прислушивался к своим словам?
— Ты пытался защитить ее.
— Она так не считала.
— Ты же не серьезно. — Его мать была стервой. Она могла бы найти работу. Она могла бы обеспечить своего сына, вместо того чтобы обвинять его в своих проблемах.
Карсон пожал плечами.
— После шестнадцати лет, когда она каждый чертов день напоминала мне, что я никчемный, говорила, что я разрушил ее жизнь, я решил, что с меня достаточно. Если я разрушал ее жизнь, зачем оставался?
О, боже. Мое сердце разбилось. Он был таким хорошим. Таким невероятным. Как могла его собственная мать не видеть этого? Как он мог так ошибиться?
— Нет, Карсон. Дело не в тебе.
— Она любила моего отца. Возможно, это был единственный человек в ее жизни, которого она любила больше, чем себя. Не думаю, что тогда она была пьяницей. Но он сбежал через две недели после моего рождения.
— Это не твоя вина. — Он родился у дерьмовых родителей.
— Это и так, и не так. Это просто моя жизнь.
— Карсон, ты не разрушал ее жизнь.
Он не сказал ни слова.
Он мне не поверил.
— Карсон. Это не твоя вина.
И снова тишина. Что бы я ни говорила, он пропускал это мимо ушей. Почему? Как? Он ни в коем случае не должен был взваливать все это на свои плечи.
— Ты действительно думаешь, что разрушил ее жизнь.
Он поднял глаза, и неприкрытая честность в его глазах разбила мне сердце.
— Я думаю, мы разрушили друг друга. Я думаю, что в этом мире есть ядовитые люди, и, возможно, я один из них.
— Ты не
— Для нее я был таким. И, возможно, для других.
Он не имел в виду меня, не так ли? Он не мог. Ни за что. Карсон был основой нашей жизни здесь. Он был рядом со всеми нами.
— Я не знаю, что сказать, — прошептала я.
Он пожал плечами.
— Нечего говорить.
— Мне жаль. — Да, Крейг был настоящим кошмаром, но наши родители любили нас. Это было единственное, за что мы с Арией всегда крепко держались. Наши родители любили нас.
Это отличало нас от других на свалке.
Неважно, сколько раз я это видела, сколько моих друзей прошли через это, я все равно не могла понять, как мать или отец могут не любить своих детей.
— Она неправа. — Я сжала свою руку и переплела пальцы с пальцами Карсона. — Ты должен это знать. Она так неправа. Ты удивительный. Ты лучший парень, которого я когда-либо знала.
Он уставился на наши пальцы, но ничего не ответил.
— Карсон.
Нет ответа.
Он мне не поверил. Я могла бы просто сидеть здесь и кричать ему в лицо, но он не услышал бы моих слов. Что бы ни сделала с ним его сука-мать, это глубоко ранило его. Он скрывал это за своей мечтательной улыбкой и легким обаянием, но под этим скрывались раны.
— Почему она обратилась в полицию? — спросила я. — Зачем ей понадобилось приводить их на автомойку?
— Отчаяние? Перед тем как сбежать, я украл у нее кучу украшений. Я заложил их давным-давно, но, возможно, она думает, что они все еще у меня. Что она может шантажом заставить меня вернуться домой. Кто знает? Она сумасшедшая, помнишь?
— Не похоже, что они могут тебе что-то сделать. Они не смогут доказать, что ты заложил их, не так ли?
— Возможно. Это было давно, но… они поверят ей, а не мне, — пробормотал он. — Они захотят узнать, где я живу, и обыскать мои вещи.
— Они могут это сделать?
— Они из полиции.
И если они придут сюда, у нас будут проблемы.
— Лу их не впустит.
— У него не будет выбора.
— Почему она решила, что, если привлечь полицию, ты вернешься домой? Или поговоришь с ней?
Он покрутил пальцем у виска.
— Сейчас ты мыслишь рационально. Она ничего не делает рационально. Но она может расплакаться по первому зову. Она посмотрит на тебя такими глазами, что тебе станет ее жаль. Это все ловушка. Ей нужны деньги, и она, должно быть, подумала, я могу стать ее талоном на питание. Теперь она прибегла к шантажу.
И она казалась решительной. В конце концов, его мать приедет сюда. В этом я не сомневалась. Она найдет способ мучить его до тех пор, пока…
Пока он не уйдет.
У меня защемило сердце. Я знала, что должна была сказать, и знала, что эти слова будут кислыми на вкус.
— Тебе следует уйти. Уйди пораньше. Начни познавать мир и жить своей жизнью.
Взгляд Карсона встретился с моим и смягчился, затем он отпустил мою руку и коснулся моей щеки.
— Я еще не готов расстаться с тобой.