Пунктирные линии
Шрифт:
— Да. Прости.
— Не стоит. — Она взяла меня за руку, затем бросила сердитый взгляд на Карсона. — Что происходит с твоей матерью?
Он вздохнул, отпустил меня и указал подбородком на палатку.
Ария и я последовали за ним, и втроем собрались на его месте.
Карсон провел рукой по волосам.
— Она хочет, чтобы я вернулся домой.
— Но почему? — спросила я.
Он пожал плечами.
— Потому что она, блять, сумасшедшая? Я не знаю. В последний раз, когда она приходила на работу, она умоляла меня вернуться домой.
— Тебе девятнадцать. — Я махнула
Он усмехнулся.
— Она хочет, чтобы я вернулся домой, не для того чтобы она могла вести себя как мать. Она хочет, чтобы я вернулась домой, потому что мне девятнадцать и я могу найти приличную работу. Она хочет, чтобы я зарабатывал ей на жизнь.
— Она так и сказала? — спросила Ария.
Карсон покачал головой.
— В этом не было необходимости. Я знаю ее достаточно хорошо, чтобы понять, как она действует. Это все ложь и манипуляции. Когда она заходила ко мне во второй раз, она пообещала, что бросила пить и хочет загладить свою вину. Во время следующего визита я почувствовал запах алкоголя в ее дыхании, когда она попросила у меня взаймы. Она никогда не могла удержаться на работе, и она в отчаянии. Каким-то образом она узнала, где я работаю, и решила превратить мою жизнь в ад.
— Но у нее хорошая машина, — сказала я. — Та спортивная одежда была шикарной.
— Да, так и есть. После того, как я сбежал, она нашла парня, который позаботился о ней. Рассказала ему какую-то душещипательную историю или что-то в этом роде. У нее это всегда хорошо получалось. Заставляла мужчин чувствовать, что они могут ее спасти. Он, вероятно, бросил ее, и теперь она ищет следующего гребаного идиота, чтобы присосаться к нему. Этим идиотом точно не буду я.
Это было больше, чем он когда-либо говорил нам. Слова Карсона были такими горькими. В его тоне звучали боль и гнев, и мне стало больно.
— Ты уверен? — спросила Ария.
Он пожал плечами.
— Нет, но это обоснованное предположение. Она занимается подобным дерьмом всю свою жизнь.
— Ладно, что теперь? — спросила я. — Она бежала трусцой по нашей дороге. Она должна знать, что ты живешь здесь.
— Возможно. Но если бы она знала, забор и висячий замок Лу ее бы не остановили. Я думаю, до нее дошли слухи, что я был здесь, но она не знает наверняка. А автомойка открыта для посетителей.
Она не огорожена сеткой и колючей проволокой.
— Она видела нас сегодня вместе. Она видела, как мы гуляли. Не нужно много усилий, чтобы понять, что мы вместе и живем где-то здесь.
Он опустил взгляд в пол и кивнул.
— Мы могли бы жить в любом из домов на этой дороге. Но это не имеет значения. Она ничего не сможет сделать. В конце концов, она поймет, что я не играю в ее дурацкие игры, и пойдет дальше.
— Она ничего не сможет тебе сделать, — сказала Ария. — Тебе девятнадцать. Но нам по семнадцать.
— Еще пару дней.
— Два дня. Два года. Это не имеет значения. — Она вздернула подбородок. — Если копы найдут нас, они отправят нас обратно в дом нашего дяди, а я туда больше не вернусь. Ни на секунду.
Я взяла Арию за руку и крепко сжала ее.
— Мы
— Она уйдет, — пообещал Карсон. — Еще два дня.
Это число должно было меня успокоить, но вместо этого мое сердце сжалось. Еще два дня, сорок восемь часов, и наши пути разойдутся.
— Ну, я пойду приму душ. — Ария встала. — От меня воняет жиром.
Я осталась на полу, ожидая, пока она оставит нас одних, затем положила руку на предплечье Карсона.
— Ты в порядке?
— Я в бешенстве. — Он сжал челюсти. — Я ненавижу ее. Я чертовски ненавижу ее, Клара.
— Хочешь поговорить об этом? — Я затаила дыхание, надеясь, что он разоткровенничается.
Он взял меня за руку, но не для того, чтобы стряхнуть мое прикосновение. Он поиграл моими пальцами, переплетая их со своими. Сжал наши ладони вместе. Обвел наши большие пальцы.
— Она патологическая лгунья. Пьяница. И она ненавидит меня.
— Мне жаль.
— Но это ничто, понимаешь? Ничто по сравнению с тем, с чем пришлось жить остальным из вас.
О мой бог. Внезапно это обрело смысл.
— Вот почему ты не говоришь об этом? Потому что ты считаешь, что этого недостаточно?
— Я сам навлек на себя много неприятностей. Это не одно и то же. Родители Лондин были наркоманами. Мать Джеммы поступала с ней отвратительно. Мать Кэтрин тоже. То, что ваш дядя сделал с тобой и Арией, ужасно. Вы, девочки… вы так много пережили.
— Ты тоже.
— Нет. — Он погладил мои костяшки подушечкой большого пальца. — Ничего подобного.
— Я хотела бы знать, что случилось с твоей мамой. Если ты хочешь поговорить.
Его лицо стало напряженным.
— Она пьяница. Она скрывает это от парней, чтобы использовать их для всего, что ей нужно. Для всего мира у нее фальшивое лицо, но настоящее скрывается за закрытыми дверями. Я знаю ее настоящее лицо.
— Она причинила тебе боль?
— Ей было на меня наплевать. Она готовила мне еду и говорила, что я не заслуживаю того, чтобы ее есть. Она видела, как я смотрю телевизор, и говорила, что ей противно видеть меня в своем доме. Когда я был маленьким, я делал все, чтобы угодить ей. Я убирал. Я получал хорошие оценки. Я помогал ей укладываться спать, когда она была пьяна в стельку. И все это время она говорила мне, что я собачье дерьмо.
— Карсон. — О мой бог. Как он мог думать, что то, через что он прошел, не было ужасным?
— Знаешь, я действительно неудачник.
— О чем ты говоришь? Конечно, это не так.
— Нет, в одном она была права. Я порчу все, к чему прикасаюсь.
У меня отвисла челюсть.
— О чем ты говоришь?
— Многие ее проблемы из-за меня.
— Что?
Он потер невидимое пятнышко на джинсах, колеблясь так долго, что я затаила дыхание, беспокоясь о том, что он скажет.
— Некоторое время назад, до того, как я сбежал, у меня были кое-какие неприятности. Однажды вечером мы с друзьями пошли гулять. Мы пили и курили травку. Мы нашли старый склад, не так уж далеко отсюда. У одного из парней был баллончик с краской. Он нарисовал член на стене. Мы с ребятами нашли несколько камней и забросали ими окна.