Пупырь
Шрифт:
Выглядело так, будто под верхний слой почвы засунули гигантский футбольный мяч: эдакий правильной формы прыщ вырос в одно мгновение.
– Ох, м-мать, - метался по берегу Михалыч.
– Это ж надо. Ох, м-мать, а?
Щербины видно не было.
Цепляясь за травяные плети, окончательно измазавшись, Арсений выбрался на берег. Опасливо подошёл к холму, тронул рукой. Осторожно топнул в подножие, потом ещё раз - основательней.
Трава как трава. Мокрая. Земля твёрдая. Банка кукурузы вон валяется.
Наклон
Внезапное появление бугра среди ровного поля не хотело укладываться в голове, Арсений в ступоре побрёл вокруг пупыря и, только углядев рассыпанную на полпути к вершине перловку, догадался испугаться.
И разом осел на землю.
Из столбняка его вывел жалобный крик Михалыча:
– Вань! Ва-а-ань!
Щербина-то, наверху, что ль, остался?
Когда подбежал Арсений, Михалыч кричать уже перестал, только бурчал себе под нос и мял круглый подбородок.
– Ты глянь, какая штука, - он поставил ногу на склон бугра.
– Сколько градусов, как думаешь? Тридцать пять? Сорок?
– Сорок, сорок два...
– Ага. А ногу ставишь, как на ровное.
– Это как?
– опешил Арсений.
– А попробуй вот.
Арсений попробовал. Действительно, полное ощущение, что ровная поверхность.
– Так чего ждем-то?
– возмущенно крикнул он, устремляясь к вершине, где призывно рыжела распластанная палатка.
Палатка манила, близилась и... внезапно оказалась за спиной. А впереди теперь было лицо Михалыча с вылезшими из орбит глазами.
– Ты это... как?
– сипло вытолкнул он из себя.
Арсений обернулся. Оранжевый лоскут неподвижно лежал на траве. Ждал.
Несколько шагов вверх, когда кажется, будто идешь по плоскому, и бац! снова внизу.
– Чёрт! Ты видел?
– закричал Михалыч.
– Нет, ты видел? Стой здесь, смотри.
Он шагнул на пупырь, сделал шаг. Плотная фигура его накренилась, застыв под диким, невозможным углом к земле.
– Видал? О как!
И ногу поднял, демонстрируя вовсе уже не человеческую ловкость.
У Арсения в животе булькнуло, и резкая боль скрутила кишки.
– Это что же такое-то, а?
– потерянно пробормотал он и метнулся к ближайшим зарослям.
***
Потери были гигантскими. Во-первых, Щербина, разливавший водочку, оказался прямо на вершине пупыря. На крики он не откликался, сам не шевелился; что с ним сейчас происходило, и жив ли он вообще - неведомо.
Во-вторых, палатка и все три рюкзака. А с ними - съестные припасы, документы и удочки. И если палатку можно, скрепя сердце, бросить, то спиннинг было искренне жаль. А уж чтобы вернуться без документов - такое даже представить страшно.
В наличии оставались: запасные дюралевые колышки от палатки числом семь, моток капронового
Отвар, впрочем, тут же и выпили, пока планировали эксперимент.
– Ну-ка, Михалыч, давай ещё раз.
Тот послушно побрел к вершине, шаг за шагом накрениваясь чуть не до горизонтали. Потом в один невозможно краткий миг повернулся и назад. Главное, Арсений заметить ничего не успел, как раз сморгнул.
– Давай ещё.
И снова та же история. Будто... Арсений похолодел от аналогии - будто отражается в невидимом зеркале. Плоскостная симметрия трехмерного объекта... бр-р.
В пузе забурлило от жути.
– А если бегом попробовать?
– Давай-ка ты теперь. Я посмотрю.
Бегом опять не вышло. Почудилось на мгновение, будто расплылось все перед глазами, и опа! бежим обратно.
Чертовщина. И ведь до макушки пупыря всего ничего, а не добраться.
– Может, кинуть чего?
Кидали палки, потом колышки от палатки. Летели они вначале нормально, но затем, будто притянутые к поверхности пупыря, отвесно падали вниз в метре от подножия.
Для чистоты эксперимента Арсений встал сбоку, наблюдая за процессом. Баллистическая траектория несомненно искажалась.
Собирать колышки не составило труда. Если не оглядываться, полное ощущение, что наклоняешься к земле. Со стороны, конечно, вид жутковатый.
Пробовали падать: человек прилипал к склону почти вертикально, чувствуя при этом, что лежит.
Пытались забросить шнур с петлёй, зацепить ветку поближе к вершине. Выходила та же ерунда, что и с палками. Не долетало.
У Арсения от нервов вконец расстроился желудок; он то и дело, выпучив глаза, бегал в густые заросли. Михал Михалыч панике не поддавался, хмурил лоб, крутил пальцами подбородок, но решения тоже не видел.
Арсений с отчаяния пытался звонить - все равно куда, но телефон мёртво молчал. Глушь.
В конце концов решили возвращаться за помощью. До Малаховки километров двенадцать, часа три шагом. Оставался, правда, вопрос, как объяснять про пупырь, но эту проблему Арсений малодушно переложил на Михалыча.
Сам он оставался на всякий случай караулить застрявшего Щербину.
Кругленькая фигурка Михал Михалыча закатилась в гороховое поле и пропала из виду. Арсений вздохнул и прикинул, что бы ещё попробовать.
Он побродил вокруг пупыря, считая шаги и выяснил, что в окружности тот метров шестьдесят, а значит радиус "футбольного мяча" около десяти метров. Что деревья, торчащие из бугра параллельно земле, ничуть не клонятся вниз. Что между травяными пучками не проглядывает земля, а ведь если бы почва действительно натянулась на громадный "мяч", проплешины должны бы появиться.