Пурпурные грозы
Шрифт:
— Слава предкам, всё закончилось хорошо, — прошептала я, прижимаясь к его груди.
— Всё только начинается, Мэй, — отозвался Дэр, и в голосе было что-то, что разрушило стены моей крепости.
Так падают здания, где живет прочное будущее. Так сами собой возникают новые города, в которых ты, путник, лишь гость. Станут ли они мне родными?
— Грозовой металл против солнечных — идеальное решение, — рассуждал Дэр, неся меня сзади, как рюкзак. — А вот их металл против штормовых бесполезен. Странно, да?
— Странно, что мы с легкостью болтаем о страшных событиях, случившихся всего два дня назад. И ты к тому же тащишь меня который час и даже не запыхался.
— Отчасти это благодаря тому, что зима пошла на убыль, хотя морозы, конечно, ещё будут, и отнюдь не ласковые. Но основная причина в тебе, Мэй. Мотаясь там, я желал лишь одного — снова увидеть твое лицо, поцеловать тебя, согреть. Так мы создаем Вселенную для двоих и становимся её центром. Это — любовь. Для нас она стала основой. Ты ведь заметила, что на Атре никого не отдают замуж насильно? Не то что в некоторых других частях Дариды.
— Любовь нынче не в чести в Западном королевстве. Люди создают препятствия сами, вместо того, чтобы преодолевать то, что уготовано жизнью. И главная преграда — неискренность. Во всем, Дэр: в поведении, реакциях, разговорах и поступках. И самое страшное — неискренность в чувствах. Нужно как-то изменить это, но пока что меня больше волнует Сварт и его поступок. Он явно сделал это не для того, чтобы потешить свое самолюбие или отомстить.
— Он хотел мести, но притащил меня в горы не для пыток, — кивнул Дэр. — Полагаю, здесь замешан Кервел, которому Солнечный беспрекословно подчиняется.
— А Грозовые и Цахтал? Разве ты не станешь выполнять приказ великого предка, если получишь его?
Дэр хмыкнул.
— Прежде подумаю, Мэй. Возможно, предпочту изгнание. Но мне проще, ведь у нас большая семья и есть кому занять место главы. И Колэй ещё крепкий. Так что всё зависит от ситуации.
— Ты оправдываешь Марка? — изумилась я.
— Ты посчитаешь меня безумцем, но только мотаясь у него в подвале и испытывая адскую боль, я почувствовал, что этот идиот мне действительно дорог. Мальчишками мы ещё и не то вытворяли. Однажды решили посмотреть, кто первый замерзнет, и несколько часов сидели в проруби. Я сдался первым. — Дэр вздохнул. — Потом мне чуть ногу капканом не оттяпало — его поставили пробравшиеся в Атру браконьеры. Они били рысей и зимних львов, водящихся у Солнечных, безжалостно истребляли волков. Марк тащил меня на плечах до самого дома…
— А ваши сражения? Агна? Мама Марка?
— Они не забыты, но Марк своим поступком разрушил стены. Я верю ему, Мэй. Понимаю, для тебя это странно. Мужики, они такие… Один другому влепил — и вроде в голове прояснилось.
В повадках Дэра появилась спокойная властность, отличная от той, что была прежде. Мне-то казалось, что придется тащить его домой с помощью волков, всячески ухаживать за ослабевшим супругом. Но нет — он шел сам, да еще и меня нес. Расправленные плечи, ободряющая улыбка, и молнии. Теперь они были рядом с ним постоянно — то тонкие и едва заметные, то яркие и жирные.
Дэр обрел дар и владел грозой куда более могущественной, чем та, что принадлежала Колэю. Даже волки чувствовали это и каждый раз валились кверху пузом совсем как Топтыга. Внутренние силы Дэра соединились, появились нити свежих чувств и сил, и я ощущала, как питательны и вкусны новые энергии. Потому, наверное, мне хотелось бесконечно долго заниматься с ним любовью, и с каждым новым разом близость становилась все острее. Жаль, что посреди гор негде было развернуться — мы бы дорвались друг до друга и насытились хотя бы на полдня. А так — перехватывали голодные взгляды друг друга, когда шли рука об руку, или целовались, пока не начинали ныть губы.
По прошествии двух дней мы вышли на ровную поляну, к озеру, покрытому толстой коркой льда. И, не успела я предложить порыбачить, как из-за елок вышли несколько хорошо знакомых монстров.
Стая мебразов — огромных, уродливых, ужасно пахнущих. Их было десять, и я вспомнила слова Бирна: «Кто не бежал от одного — уже храбрец, отбился от двух — герой, смог победить троих — Бог». Но десять!..
— Назад! — приказал Дэр рычащим волкам, и те нехотя отступили за наши спины. — Ты с ними, Мэй.
— Я…
— Не перечь, милая. Держись позади.
— Их так много…
— Не больше, чем нас, — непонятно отозвался Дэр, и цвет его стал густым, а молнии оплели запястья, как змеи. Они разрастались, пуская по снегу талые дорожки, и охватили меня и волков. Когда светящиеся синие змейки коснулись ног, я ощутила, что прежнюю приятную щекотку заменила жгучая ярость. Она не была болезненной, но вызывала внутри предвкушение муки. — Не бойся. Тебя страдание не коснется, — сказал Дэр.
Мебразы нюхали воздух, наверное, раздумывая над странностями добычи, но все же решили атаковать. И я не удивилась, что они пошли на нас все разом. Первого схватила одна из молний — и зверь загорелся, но тотчас плюхнулся в снег. Однако едва он себя потушил, как его воспламенило снова. Зверь горел, но медленно, и не сдавался, пробуя подобраться снова и снова. Так досталось еще трем, а остальные шестеро попытались взять нас в кольцо. Первому Дэр метнул в глаз кинжал, и зверь умер мгновенно. Пятеро длинными прыжками, ловко и сноровисто обошли молнии, и супруг быстро глянул на меня:
— Сядь, Мэй. И обхвати волков.
Я тотчас села, вцепляясь в плотные звериные шкуры и чувствуя, как дрожит тело Одинокого. Он утробно, едва слышно рычал. Млечная скалилась, и клыки были почти такие, как у мебразов.
Но Дэр хотел все сделать сам, и я не смела спорить. Мужчина не стал ждать, что предпримут мебразы. Нас троих опутали светящиеся клубки, и подойти значило сгореть заживо. Сквозь мерцающую путаницу я видела супруга и с бьющимся сердцем ждала, что он станет делать. Бить молниями? Громом? Вьюгой?
Нет. Дэр предпочел свои собственные руки. Молотить монстров в плотных шубах не был смысла, и он бил точно в слабые места — по глазам, по носам и по горлу, а также по голове — со всей силы. Ни один из пятерых мебразов не мог подобраться к Дэру или хотя оцарапать его.
Это было грозовое искусство во всей красе. Решимость, воля и выдержка. Скорость молнии, и каждое движение как вспышка. Монстры ревели, получая один за другим удары. Возможно, они не могли убить их, но что причиняли сильную боль — это точно.