Пушинка в урагане
Шрифт:
– И каким образом? Неужели застрелите его из пушки?
– Нет, мой друг! Я посажу этого негодяя в бочку с самым вонючим и плесневым французским сыром, добавлю туда столь любимых французами лягушек, сдобрю композицию устрицами и слизняками, и выставлю всё это на солнцепёк.
– Вы безмерно жестоки, мой друг. – тяжело вздохнул принц – Лягушек-то зачем мучать? Я всегда с большой симпатией относился к этим существам.
– Виноват. – покаялся я – Лягушек отставим, зато нальём в бочку кислятины, которую французы по своей природной глупости называют вином, и плеснём туда же абсента.
– Ещё неплохо бы запустить туда же с десяток ос, чтобы они жалили болтуна в язык…
– Ну, это уж совсем сладкие фантазии! – шепнул я, и мы чуть не расхохотались вслух.
Все на свете кончается, кончились и наши муки. Наш поезд отправился разгружаться, а мы с Вильгельмом поехали вместе с проклятым
Приём, организованный в нашу честь, оказался страшно скучным, к тому же, собираясь чествовать «отважных аэронавтов», французы забыли пригласить автора самолёта – адмирала Можайского и пилотов самолётов. Разумеется, такую промашку я спускать не собирался, и, общаясь с журналистами, сообщил им забавный анекдот: дескать, в России есть поговорка: «Наказание невиновных и награждение неучаствующих», а в демократической Франции видимо есть традиция чествовать, ориентируясь исключительно на родовитость. Утренние газеты запестрели фельетонами на эту тему, а французский президент, обидевшись, не явился на публичные полёты. Зато набежал почти весь их парламент в полном составе, и какой-то хлыщ всё-таки вручил нам ордена Почётного Легиона. Причём наградили не только нас с Вильгельмом и пилотов, но и всех механиков. По той же причине летали мы не на окраине Парижа, а на Елисейских полях, куда нас перебазировали той же ночью. Неладно что-то во французской республике, если ради мелких внутренних политических козней организуется грандиозный международный скандал в базарном стиле.
Ну да бог с ними, с французами, отлетали мы отлично, а Иванов со Степановым даже совершили что-то вроде фигуры пилотажа: стали выписывать круги на встречных курсах, на высоте около трёх метров друг над другом. С земли казалось, что они вот-вот столкнутся, но оба самолёта благополучно приземлились. Толпы французов прорвали оцепление и бросились качать пилотов – нашим гвардейцам и французским жандармам еле удалось отбить несчастных.
А из Парижа мы отправились в Дувр, чтобы сразу и надолго задать планку сверхдальних перелётов: Иванов со Степановым совершили парный перелёт через пролив. Надо отдать должное организаторам с французской и английской стороны, обеспечивших и отличные взлётно-посадочные полосы, и правопорядок на лётных полях. Безупречно было организовано и морское обеспечение перелёта: миноносцы, пароходы, яхты и катера стояли на расстоянии не более километра друг от друга. Все они, конечно же, были набиты зрителями, решившими посмотреть на исторический полёт с моря. Иван Дмитриевич Сытин даже сделал себе на этом недурную рекламу: он договорился, чтобы переписали всех зрителей, пустившихся смотреть на полёт с воды, с их адресами, издал тираж открытки, посвящённой этому событию, и в специально отпечатанном конверте разослал адресатам. Фокус в том, что реклама типографии Сытина занимала на открытке и конверте чуть меньше половины площади.
Лондон и его обитатели встретили нас жарко. Тумана в Лондоне мы так и не увидели, а публика просто бесновалась. Хорошо, что английская полиция работает крайне профессионально и крайне жёстко: излишне резвых быстренько похватали, попутно своротив несколько челюстей и выбив кучу зубов, набили несколько тюремных карет пойманными нарушителями порядка, а остальные англичане, глядя на это, резко присмирели: всё-таки покорность власти там вколачивается не одну сотню лет. Приняли нас на самом высшем уровне: королева Виктория, наследники, блестящие придворные. Нам сообщили, что королева ради нас, впервые за несколько лет появилась на публике. Что-то будет. И непременно что-то гадостное – ну не могут англичане так радостно чествовать иностранцев, сделавших что-то хорошее быстрее их. А что если попытаются унизить при помощи награды, почётной на первый взгляд, но неприемлемой для русских? Нас уже выстроили перед троном, когда я шепнул на ухо дворцовому халдею в роскошном мундире:
– Любезнейший, если ваша королева вздумает всучить мне или моим друзьям Крест Виктории 1 , то я брошу его на пол. Всё ясно?
Халдей испарился, как будто ему навесили ракетные ускорители. Спустя полминуты к королеве, начавшей произносить речь, приставным шагом приблизился некто крайне высокопоставленный, и что-то шепнул ей на ухо. Королева, надо оценить её выдержку, не прерывая речи и не стерев с лица приветливую улыбку, сделала какой-то жест левой рукой. На заднем плане возникла суета: халдей с подносом в руках, пятясь, удалился, и спустя ещё две минуты появился другой, с таким же подносом. Всё это время Виктория говорила о величии покорителей воздушного океана и о радости, которую она испытывает при виде нас,
1
Крест Виктории – высшая военная награда Великобритании, учреждена 29 января 1856 года королевой Викторией, в честь победы в Крымской войне. Говорили, что ордена изготовлялись из бронзы русских пушек, захваченных в Севастополе. То есть, унизительная для русского награда.
***
В Питер мы прибыли по воде. Пароход причалил у Сенатской набережной, и первое, что я увидел, было, море людей, заполонивших Сенатскую площадь и набережные. Встретили нас восторженно, как в далёком будущем встречали челюскинцев и космонавтов. Я, грешным делом, расчувствовался до слёз: какие всё-таки у нас душевные люди!
А потом начались суровые будни.
Для начала выяснилось, что пока меня не было, некие мутные личности, во главе в великим князем Константином Николаевичем попытались осуществить рейдерский захват оказавшегося таким прибыльным бизнеса. Попытка была плохо организованной: ну не учли наши враги одной мелочи: все исследования нашей комиссии велись на мои личные (на что можно плюнуть) и на личные императорские (что невозможно проигнорировать) деньги. Великого князя Константина Николаевича Александр II поимел публично и в самой извращённой форме, да так, что бедняга срочно заболел и умчался лечиться на воды. Так что некоторое время можно быть спокойным, а на будущее – готовиться к нелёгким боям за собственность.
***
Первое производственное совещание я провёл с мотористами в Инженерном замке. Генерал-лейтенант Паукер подготовился к совещанию очень тщательно: во внутреннем дворе замка он представил два работающих двигателя, и ещё два – в процессе разработки.
– Ну-ка, ну-ка! – бросился я к копии ковровского движка – и как, работает?
– Вполне работает, хотя и не без трудностей.
– И каковы трудности?
– Во-первых, очень быстро выходят из строя поршневые кольца. Во-вторых, сильно греются и быстро выходят из строя подшипники в коробке передач. У Вас, Ваше Императорское высочество, нет ли идей, как обойти эти трудности?
– Герман Егорович, пожалуйста обойдёмся на совещаниях без чинов. Зовите меня по имени-отчеству. Господа, это всех касается. Что до трудностей, то я слышал, что на кольца хорошо подойдёт оружейная сталь, и если я помню верно, то именно та, что идёт на изготовление белого оружия. Что касается подшипников, то прошу попробовать различные варианты сплавов в подшипниках скольжения, а не поможет – то могу предположить, что тут требуются подшипники качения, а точнее – шариковые подшипники. Понимаю, что наша держава ещё не готова их производить, поэтому предлагаю обдумать и внедрить роликовые подшипники. Попробуйте сделать их двух видов: с прямыми и конусными роликами. И раз уж заговорили об этом, объявляю премию в пятьдесят тысяч рублей тому, кто предложит проект оборудования, возможно целой технологической линии для шарикоподшипникового завода. Требования: завод должен быть построен в России, русскими. Работать на нём будут русские инженеры и рабочие. На сырьё это требование не распространяется, так как цена сырья в цене конечного продукта будет невелика. Прошу, Герман Егорович, продолжайте рассказ.
– Итак, Пётр Николаевич, первый двигатель сделан на основе и с полным соблюдением размерности модели, представленной Вами. Детали для него мы изготовили в основном на Обуховском заводе. Некоторую часть деталей изготовили у себя в мастерских. Например, нам удалось отлить из бронзы корпус карбюратора, и при необходимости, мы можем выделывать их массово.
– Великолепно! Какова мощность и каков ресурс вашего двигателя?
– Мощность пять лошадиных сил, и мы надеемся её увеличить за счёт кое-каких усовершенствований. Ресурс пока невелик, не более сорока часов.
– Хм… А Вы знаете, господа, это вовсе неплохой результат, учитывая, что работы только начались, и длятся всего-то три месяца!
Лица присутствующих офицеров и юнкеров просияли.
– Давайте посмотрим на него в работе. – предложил я.
Рослый юнкер подкачал бензина и нажал на кик-стартер.
– Прекрасно! Завёлся с первого раза. Ну что же, пора проектировать экипаж под этот мотор. Но для начала приспособьте к двигателю винт, и установите на лодку. Пришло время налаживать серийное производство, а пока покажем в высочайшем присутствии.