Пушинка в урагане
Шрифт:
– Совершенно верно, Ваше величество. Пётр Николаевич подарил Морскому училищу тридцать сёрфов с полным снаряжением. Кроме того, Его высочество передал нам полный комплект чертежей, который позволит нам строить сёрфы по мере необходимости, собственными силами, в шлюпочной мастерской.
– Превосходно. – повторил император – Мне доложили, что Вы собираетесь продавать парусные доски?
– Совершенно верно, Ваше величество. Разве что завод формально принадлежит другому лицу, поскольку сам торговлей не собираюсь заниматься.
– Разумно. Весьма разумно. А теперь, Пётр Николаевич, скажи мне, как ты собираешься совершить вояж по Европе.
Я давно ожидал этого разговора, поэтому взял из поданного Андреем портфеля папку, раскрыл её и начал доклад, подтверждая свои слова документами, схемами и планами.
***
Рекламный вояж мы озаглавили «Русские крылья в европейских столицах»,
И вообще, я понял, что хреново быть попаданцем из сельской местности. Эвона, читаешь о других, и сердце радуется: они и крутые спецназеры, и, при этом имеют по четыре высших гуманитарных образования. Они и безумной дотошности историки, и знатоки оружия, и сами красавцы-соблазнители… Хотя, на последнее мне жаловаться грех. Это там, в своём селе я был неприметным мужичком, а тут ух какой видный мужчина не совсем совершеннолетнего возраста. Впрочем, это мне мало помогает: великосветские дамы смотрят на меня только как на выгодную партию. Те, что достаточно родовиты и богаты, присматривают в качестве мужа, а те, что поплоше – в качестве любовника и содержателя. Тфу! Я настолько старый, что помню ещё времена в Советском Союзе, когда женщины ещё смотрели на мужей как на личность, но потом пришли гнусные демократические времена, и брак стал совершенно соответствовать ехидному замечанию то ли Бальзака, то ли Моруа: «Брак – это узаконенная проституция». Справедливости ради замечу, что и достойных мужиков осталось совсем немного. Но это в моём мире. А тут как-то не попадались мне высокодуховные «тургеневские барышни», всё больше вьются вокруг меня шалавы разной степени распущенности. Не везёт, должно быть. А, скорее всего, пробивные и наглые фемины оттесняют достойных девушек в задние ряды, вот мы и не пересекаемся. Пока же, я пользуюсь услугами одной из женщин, уж не знаю, в какой должности она числится во дворце, это неинтересно. Дамочка является, буквально по свистку, темпераментно отрабатывает номер, получает деньги и уходит.
Впрочем, я отвлёкся. Я нетипичный попаданец. О дате покушения на Александра II помню случайно, и только потому, что этот вопрос мне попался на уроке, а я ухитрился подсмотреть ответ в открытой методичке, что лежала на столе учителя. Событие это настолько эмоционально ярко окрасилось, что запомнилось на всю жизнь, вместе с датой, естественно. Конструкцию мотоцикла я знаю досконально, поскольку все мальчишеские годы возился с ним. Кое-что помню о конструкции грузовика ГАЗ-51, колёсного и гусеничного тракторов, зерноуборочного комбайна – доводилось работать на них в уборочную. Знания плохо совместимые с музыкой? Совершенно верно, плохо совместимы. Руки мои из-за тяжелой работы огрубели, и музыканта из меня не получилось, хотя для сельской местности сошло. В общем, я знаю то, с чем непосредственно работал, прекрасно понимаю, как выращивают хлеб, и почему единоличник ни за что не сумеет прокормить не то что страну, но и себя со своей семьёй. Я знаю о том, что капитализм – тупиковая ветвь развития человечества, ведущая к деградации и гибели. На мой взгляд, феодализм и то более гуманен, но он, к сожалению, совершенно изжил себя. Ещё я занимался авиамоделированием, и полученные в кружке знания весьма ценны в эту эпоху. Но главное, что я принёс из будущего – это системный подход. Понимание, что тот же самолёт, это не только фюзеляж, крылья и винт. Гораздо важнее для самолёта двигатель. С хорошими крыльями полетит даже кресло-качалка, а если присобачить к ним хороший мотор – будет вообще сказка. Но не забываем, что на самолёте имеется довольно много приборов, конструкции которых я не знаю. К примеру, в детстве я не догадался спросить, а потому мне и неизвестно: как на самолёте измеряют скорость? Да и в мотоциклетном спидометре я не ковырялся, следовательно, не знаю его устройства. Зато я знаю много вещей, которые будут изобретены в будущем, но могут быть полезны и сейчас. Я не знаю конструкции многих вещей,
Кстати, именно такой сложной работой я сейчас и занимаюсь. Со мной в салоне двое химиков, приват-доцентов Университета. Справа от меня расположился Никита Петрович Нестеров, а слева Кирилл Карлович Тропе.
– Господа, дела, которые я вам хочу поручить, весьма своеобразны, но также весьма перспективны в смысле получения прибылей. Нашей комиссии очень нужны деньги на развитие уже начатых проектов, и потребность исчисляется в суммах с множеством нулей. Вы, господа, должны помочь нам всем. Разумеется, роялти вам гарантированы. Вам интересно?
– Разумеется. Мы вас внимательно слушаем, Ваше Императорское Высочество.
– Это хорошо. Первое по срочности и лёгкости идёт создание гигроскопических повязок. Повязки должны представлять собой пакеты из тонкой эластичной бумаги, наполненные целлюлозой, перемешанной с гигроскопичным сорбентом. С одной стороны, пакет должен быть проницаемым для влаги, а с другой нет.
– Пока ничего сложного Вы, Ваше императорское высочество, не описали. Но для чего понадобятся эти пакеты?
– Господа, обойдёмся без чинов. Вы не возражаете? Хорошо, тогда продолжим. Повязки нужны при перевязках кровоточащих ран. Военные хирурги будут в восторге от нового перевязочного средства. Это первое. Второе: как вы знаете, у женщин бывают месячные, и вам, людям женатым, известно насколько это неприятный и болезненный для женщины период. Гигиенические прокладки значительно облегчат их состояние.
– А вы уверены, Пётр Николаевич, что эти, гм… гигиенические прокладки будут востребованы? – спросил Кирилл Карлович.
– А вы, Кирилл Карлович, проведите эксперимент: изготовьте два десятка прокладок: десяток потолще, для месячных и десяток потоньше, на каждый день, и проследите реакцию жены.
– И какую же реакцию Вы предполагаете?
– Жена потребует от Вас и в дальнейшем обеспечить её таким удобным гигиеническим средством. Более того: того же захотят и её подруги, и подруги подруг…
– Хм… Получается, что нам следует сразу планировать строительство фабрики?
– Совершенно верно! И ваша задача будет заключаться в отработке технологии массовой выделки таких прокладок. Если вы к тому же, придумаете клей, не оставляющий следов, при помощи которого прокладки будут крепиться на бельё, то заслужите бесконечную благодарность всех женщин планеты Земля.
Химики заулыбались.
– Я полагаю, что состав начинки прокладок и состав клея вы разработаете до возвращения в Россию. Состав прокладок должен отвечать некоторым условиям: во-первых, быть абсолютно нетоксичным, во-вторых, должно использоваться, по возможности, отечественное сырьё, и, наконец, они должны быть приятными на ощупь.
– Благодарим за подробные пояснения, Пётр Николаевич. У нас есть некоторое представление о том, какие составляющие мы будем использовать, и Вы правы, до возвращения в Россию мы обязательно успеем. А какова будет вторая задача?
– Вторая задача значительно сложнее. Я предлагаю вам создать эластичную прозрачную плёнку, например, из целлулоида, и нанести на неё фоточувствительный слой. Такая плёнка заменит стеклянные пластины в фотографических аппаратах, которые станут меньше, легче и дешевле, а значит, потребуется очень много фотографической плёнки. Я уже дал механикам задание на создание фотоаппарата, а плёнку для него создадите вы. Что ещё крайне важно, вами должны быть созданы станки, на которых будут производиться сии вещи. Продажа станков и лицензий на них принесёт ещё немало денег, в том числе и вам.
Окрылённые химики ушли, их место заняли Степанов и Иванов. Первым заговорил Иванов:
– Ваше императорское высочество, разрешите внести на Ваше рассмотрение кандидатуру пилота самолёта?
– Господа, когда мы наедине, прошу обращаться ко мне без церемоний: мы товарищи в трудном деле. Хорошо?
Офицеры кивнули.
– А позвольте задать вопрос: для чего нам ещё один пилот?
– Ну как же! Самолётов у нас пять, а пилотов всего четверо: Вы, адмирал Можайский, старший лейтенант Степанов и я.