Пушинка в урагане
Шрифт:
– Хорошо, Пётр Николаевич. Да-с, у нас получился интересный разговор, с очень обещающими результатами. Мы согласны урезать финансирование Армии и Флота вдвое с тем, чтобы впоследствии провести перевооружение.
Решили. Слава богу, а то я опасался, что сокращение финансирования военных мне придётся пробивать с большой кровью. Но напоследок всё же попросил:
– Прошу хранить полную тайну о том, что мы договорились.
– Да-да – за двоих ответил Михаил Николаевич – мы понимаем важность и конфиденциальность наших договорённостей.
***
С тех пор прошли полгода, заполненный бесконечными совещаниями, согласованиями, публичным снятием
Зимой мы с Ириной Георгиевной совершили небольшой вояж на строительство Транссибирской железнодорожной магистрали, на участок между Курганом и Петропавловском.
– Пётр Николаевич – тихо спросила Ирина, стоя у окна салон-вагона – развей, пожалуйста, моё недоумение.
– Охотно, моя милая.
– С тех пор, как мы удалились от Челябинска, и началась зона строительства, я вижу, насколько изменилась одежда народа. Здесь почти нет цивильной одежды. Даже дети ходят в мундирах военного образца.
– Ах, это! Понимаешь, Инес, крестьяне в России по преимуществу очень бедны. Но при этом они редко, с трудом снимаются с места и переезжают на новое место в поисках лучшей доли.
– Знаю. В Испании крестьяне тоже уходят с земли только под угрозой голодной смерти.
– Вот-вот. С организацией колхозов, в деревнях освободилась огромная масса людей, которых надо приставить к делу, и это дело мы нашли: строительство дорог.
– И какое же всё это имеет отношение к одежде?
– Самое прямое: дорожные строители получают жалованье: продовольственный паёк на работника и его семью, форменную одежду опять же на работника и его семью, и небольшую сумму денег. Если не ошибаюсь, семь или восемь копеек за рабочую смену.
– Но этого же очень мало! Как можно жить на такие деньги?
– Очень неплохо можно жить. Вон посмотри, мы как раз проезжаем мимо рабочего посёлка. Что ты видишь? Сборные щитовые дома с шиферной крышей и большими застеклёнными окнами. Видишь двухэтажное здание? Это школа. Тоже сборная, из щитов. В ней учатся дети и те взрослые, которые поняли, что учение свет. Помнишь, в каких условиях живут крестьяне в России? А здесь они хорошо одеты, обуты не в лапти, а в кирзовые сапоги на толстой резиновой подмётке или в валенки с резиновыми калошами. Они кушают трижды в день, их рабочий день не превышает восьми часов. Правда, бывают и сверхурочные работы, но они и оплачиваются сверх зарплаты. А ещё рабочие места появились на швейных и обувных фабриках, где шьют всю это прорву одежды.
– Понимаю, Пётр Николаевич. И ещё рабочие места в цементной промышленности, и в металлургии. А когда достроят дорогу?
– Будут другие дороги, но туда не нужно будет столько рабочих рук, поскольку мы проектируем и строим дорожную технику. Кстати, завтра мы осмотрим путеукладочную машину, которая заменяет сразу тысячу человек и двести лошадей.
Работы на Транссибе поражали воображение своим размахом. Даже я, видевший стройки двадцатого века, был впечатлён, а что уж говорить об аборигенах! Газеты захлёбывались от восторга, на документальные фильмы о строительстве народ ломился, как во времена моей молодости на индийские фильмы. Добровольцы записывались в железнодорожные войска со всей европейской части, и мест не хватало, многим приходилось ждать своей очереди. Мало кто знал, что действовало негласное, но очень жёсткое правило: всех нерусских равномерно рассеивали в общей массе русских. Пусть ассимилируются, стране не нужны диаспоры, особенно всяких поляков или каких-нибудь горных дикарей. Впрочем, приличия соблюдались: если ты специалист, то имеешь право на выбор места работы, а если необученный работник, то работай там, куда поставили.
На гигантском пространстве от Кургана до Красноярска кипела работа. Сначала прямо на грунт укладывались шпалы и рельсы узкоколейки, причём, сразу в две нитки, чтобы обеспечить встречное движение поездов. По узкоколейке завозились необходимые грузы и материалы, и, конечно же, рабочие. Сразу перемещались строительные батальоны, вместе с семьями строителей, и заселялись в заранее установленные дома. А дальше начиналась работа: вырубка просек, выкопка выемок, насыпка насыпи и отсыпка балласта. Строились мосты, причём сразу же основательные, с бетонными быками, с чугунными, а кое-где и стальными пролётами. Мосты проектировались сразу в расчёте на болтовые соединения, что несколько удорожало, но зато очень ускоряло время работы. Были разработаны проекты типовых мостов для разных типов препятствий, и поэтому работа шла весьма споро. Правда, инженеры ворчали, что, дескать, мало творческой работы. Может они и правы, но типовые решения и типовые детали резко удешевляли и ускоряли строительство. Я уже пообещал инженерам, что все крупные станции будут иметь вокзалы по индивидуальным проектам, и я дам заказы именно им, а не буду приглашать сторонних архитекторов. Это их утешительный приз.
Участок, где приготовили показное выкладывание железнодорожного полотна, был выбран со знанием дела: с одной стороны, небольшая берёзовая роща, по-местному колок, служащая фоном для огромной толпы зрителей, собравшихся на мероприятие. Справа налево тянулась подготовленная насыпь, по которой периодически пробегали люди или проезжали всадники. Похоже, начальники, взволнованные выдающимся событием, снова и снова проверяли готовность основы. Собравшиеся сдержанно шумели. Оркестр бодро наяривал железнодорожную песенку, неосторожно наигранный мною в салон-вагоне по пути сюда. Народ, откуда-то узнавший слова, подпевал:
Старый мотив железных дорог
Вечная молодость рельсовых строк
Кажется, будто вся жизнь впереди
Не ошибись, выбирая пути
Не ошибись, выбирая пути!
Наконец, на западе показался дым паровоза, толкающего перед собой специальные платформы, груженные готовыми пролётами железнодорожного пути. С востока тоже надвигался такой же путеукладочный состав. Это было великолепное зрелище: поезд останавливался, специальный кран, смонтированный впереди состава, подтягивал вперёд очередной пролёт пути и укладывал перед собой. Рабочие на земле сноровисто поправляли его и стыковали с уже уложенным пролётом, закручивая гайки на стыковочных пластинах, а где надо, и поправляя костыли. Как только рельса соединяли, поезд давал свисток и двигался вперёд на очередной двенадцатиметровый пролёт. Четыре километра пути до нас с каждой стороны бригады преодолели за полтора часа, и состыковались прямо перед трибуной. Я был впечатлён скоростью работ, и вообще профессионализмом работников.
– Прошу обратить внимание, Ваши императорские величества, что бригады, уложившие перед вами пути, непростые. Здесь собраны лучшие из лучших рабочих, доказавшие своё право всем своим предыдущим трудом. Большинство из работников избраны такими же работниками.
Мы с Ириной Георгиевной спустились вниз, к выстроившимся рабочим. За нами тянулась роскошно наряженная свита, что на фоне пропылённых и грязных рабочих выглядело странновато. Впрочем, это, на мой взгляд, а на взгляд местных… не знаю, не интересовался.