Пушкарь. Пенталогия
Шрифт:
У каждого свой расчет и выгода…
Наместник поднялся, прошёлся по комнате, приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Я уже понял, что он от меня хочет, и заранее приготовился.
«Ого, да ты нетерпелив и ненасытен, батюшка!» – отметил я, сжавшись и лихорадочно роясь в памяти. Но виду не подал.
– Давно предсказаний от тебя не слыхал. Покамест ни разу ты не ошибся. Не томи, скажи – что в государстве твориться будет? – вперился в меня взглядом Демьян.
– Далеко пока заглянуть не могу, но кое-что ценное скажу, не без того. Слушай!
Наместник взял кресло, подтащил ко мне поближе, уселся и весь обратился во внимание.
– Самое для тебя главное, – начал я, – на царя временное помрачение найдёт. И отдаст он свою власть, вроде как понарошку, Симеону Бекбулатовичу, касимовскому хану, и наречёт его «великим князем всея Руси». Однако же сам власть из рук не выпустит, зорко смотреть будет, кто к Симеону на поклон поедет. А через год – сместит Симеона, да сам снова воцарится в Кремле. На уловку сию не поддавайся, поклоны бей, да царя уважай по-прежнему. Сторицей тебе то вернётся!
– Да как же это можно! Симеона – и великим князем! Мурло немытое!
И обернулся посмотреть в испуге – не услышал ли кто?
– Верно ли сие твоё предсказание? Уж больно много на кон будет поставлено, а и сама жизнь.
– Верь мне, Демьян! Пророчество моё истинно.
– Оно, может, и так, только верится с трудом. Смятён и подавлен я сим предсказанием.
– Думай что хочешь, но никому ни слова, и веди себя так, вроде ничего и не знаешь.
– Нешто я дитё неразумное? Вот уж спасибо тебе великое, вовремя вернулся! Ну а ещё, ещё что?
– Начнутся походы войска русского на Ливонию и Лифляндию.
– То и без предсказания твоего известно было, вестимо, – готовит царь войско к походу.
– О следующем годе войско возьмёт Пярну, Вендин, Пайду – крепости опорные. И к власти на польский престол взойдёт турецкий ставленник Стефан Баторий, ярый враг Руси, и будет от него зло великое.
– Ай-яй-яй! Занятно-то как! Ну а ещё что? Как с Годуновым-то, с Борисом?
– Вижу сияние венца его, но пока неотчётливо видение сие проступает. Устал я, Демьян. Уж очень много сил предсказания забирают.
– Отдохни, отдохни, чай никуда более надолго не собираешься?
– Об этом годе нет, отойти от похода ещё не успел, дела накопились.
– Вот и славно. Давай по чарочке за предсказания твои.
Демьян разлил вино по чаркам. Мы чокнулись и выпили. Рейнское винцо-то кисловатое, привык я уже к итальянскому.
– Помощь моя нужна ли? Ты говори, не стесняйся! Обязан же я тебе, вроде как за предсказания твои верные и полезные.
– Будет нужда, боярин, непременно обращусь.
– Ты это – ежели в видениях твоих про меня чего будет – сразу стрелой ко мне, хоть днём, хоть ночью.
Я раскланялся с Демьяном и вышел из дома. Фу, опять пронесло! Я каждый раз рискую головой – крут наместник на расправу. Да, видимо, хоть и не понравилась ему моя отлучка, жажда узнать предсказание оказалась сильной.
Надо и в самом деле делами заняться, всё визиты наносил после возвращения. Дело нужное, вежливость соблюсти, лицо не потерять, хоть и не дворянского звания.
Первым делом дом посетил, который снимал под амбулаторию. Всё в целости и сохранности, только пыль везде лежала толстым слоем. Так то не беда. Нанятые за пару полушек соседки за полдня пыль вытерли да полы вымыли, хоть завтра приём начинай.
И люди меня не забыли: узнавали на улицах, здоровались, интересовались – что так долго меня видно не было.
Я перевёз от купцов зеркало, купленное в Италии. Самолично гвозди вбил и повесил. Отошёл, полюбовался, поправил немного. Надпись попробовал прочитать, да не получилось. Пусть висит. Пациенты смотреться будут, я поглядывать, вспоминая другие времена.
Следующим днём я инструменты свои в порядок приводил – чистил, кипятил. Надо продолжить заниматься врачеванием, руки и голова практики требуют. Да раздумывал – не поехать ли к камню на берегу Клязьмы, не выкопать ли злато-серебро?
В это время раздался стук в дверь.
– Открыто, входи!
К своему немалому удивлению, я увидел Аристарха. На боку у боярина висела подаренная мною несколько дней назад испанская шпага. Вот уж кого не ожидал увидеть!
– Здрав буди, Юрий!
– И тебе долгих лет, боярин.
– Вот, по делам в городе был, навестить решил.
– Проходи, боярин, садись. Прости, угостить нечем – не живу я здесь, дом только снимаю для работы.
– Лечишь, значит, здесь.
– Именно так!
Аристарх встал, обошёл комнаты.
– А живёшь где?
– Недалеко отсюда, у бабки Ефросиньи комнату снимаю.
– Так у тебя что – и жилья своего нет? – удивился Аристарх.
– Не обзавёлся пока.
По-моему, старый боярин расстроился. Надо думать, что по его понятиям человек без своего жилья – личность несерьёзная, вроде как бомж сегодня. И кроме того, свой дом – показатель благосостояния, зажиточности.
Аристарх сел.
– Закрутил ты голову дочке, Юра. О том не говорит – и сам вижу. То весёлая, то плачет и всё из рук валится. Не была такою, пока тебя не встретила.
– В чём моя вина-то? Я ведь не дворянин, предложить ей руку и сердце не могу, рылом не вышел.
– Да я бы и презрел условности, девку жалко. Мне уж, может, и не долго осталось, скоро с апостолом Петром встречусь. А ну как она одна останется? Нельзя женщине одной, без плеча мужского. Вижу – люб ты ей! Сам-то что скажешь?
– И она мне люба. Только не торопи события, боярин. Мне и самому разобраться с собой надо.
– Ты не думай о проблемах денежных, у меня деньги есть. Ежели свадьбу захотите играть, я дом во Владимире куплю для молодых.