Пушкин в Голутвине. Герой не своего романа
Шрифт:
– А мы его спасем? – спросил я.
– Этого шоколадного алкоголика-недомерка? Конечно, спасем, – ответил Павлик. – Только вот пиво допьем, и сразу на выручку отправимся.
13
– Если Радик спьяну не забыл, что хочет конфету, то искать его надо в магазине, – сказал Колян.
– Логично, – согласился Павлик. – Он убежал вон в ту сторону, поэтому предлагаю такой план: пойдем туда же и будем заходить во все магазины.
– Здравствуйте. К вам маленький черный
– Угу. Бутылку свою гадскую разбил, скотина такая, – продавщица угрюмо кивнула на пол, где вокруг бутылочных осколков растекалась пенная лужа.
– Наша Маша громко плачет
Уронила в речку пиво
Тише, Машенька, не плачь
Пить тебе не стоит больше
Если ты уже бутылку
Удержать в руках не можешь, – пропел Колян.
– А он у вас конфеты купил? – поинтересовался Павлик.
– Ага, щас ему, конфет, – фыркнула продавщица. – Он мне магазин засирает, денег, говорит, у него нет, а я ему конфет? Шиш ему с маслом!
– Парни, дело дрянь, – сказал Павлик. – Спасение пьяного рядового Радика без денег, но с желанием получить конфету – это очень опасное приключение. Я обязан спросить, готовы ли вы к такому испытанию?
– Русские своих не бросают, даже если те из Африки, – ответил Колян. – Правильно, Степаныч?
– Правильно, – согласился я. Возможно, таков был эффект алкоголя, но мне очень захотелось принять участие в опасном приключении. У меня даже появилась уверенность, что Радик на самом деле убежал не за конфетой, а именно навстречу этим приключениям.
Расспросы продавцов в следующих пяти магазинах не дали никакого результата.
– Чтобы найти Радика, нужно думать как Радик, – Колян наморщил лоб. – Так. Я миниатюрный пьяный негр с пышными бакенбардами. Мне до зарезу нужна конфета. Куда я за ней отправлюсь, если не в магазин?
– На елку, – выпалил Павлик.
– А чего не на пальму? – усмехнулся Колян.
– Я про новогоднюю елку подумал, которую для детей устраивают, – пояснил Павлик. – Ну, когда сначала какое-нибудь дурацкое представление с Бабой Ягой, снеговиком, Дедом Морозом и прочей чепухой, а потом подарок – мешок конфет.
– Спасибо, Павел, но давайте будем думать с учетом календарных реалий. Сейчас у нас на дворе октябрь. Где в октябре водятся конфеты? Только фабрику «Красный Октябрь» не надо предлагать.
– На праздновании Хэллоуина, – вспомнил я. – Сладость или гадость.
– Занятная мысль, – согласился Колян. – Радику даже костюм карнавальный не нужен – он и так как будто в костюме бабуина. Но известно ли нашему бабуину о традициях Хэллоуина?
– Должно быть известно, – сказал Павлик. – Он мне как-то приносил диск группы Helloween послушать.
– Допустим. И где нам в таком случае его искать?
– В самом страшном месте, – предположил я. – Ведь праздник-то жуткий.
– На кладбище что ли? – спросил Павлик. – На призывном пункте военкомата или в кожно-венерологическом диспансере?
– Павел, ты опять со своей колокольни смотришь, – Колян покачал головой. – Место должно быть страшным не для тебя, а для нашего маленького Пушкина. И такое место в Москве – это…
– …футбольный стадион перед матчем «Спартак-ЦСКА»! – хором воскликнули Павлик и Колян.
– И что, сегодня будет такой матч? – спросил я. Хоть футболом я никогда не интересовался, прекрасно понимал, что с чернокожим парнем могут сделать национально озабоченные болельщики этих двух славных команд.
– Да, на Черкизовском стадионе, – Павлик посмотрел на часы. – Времени в обрез.
– Значит, помчали, – заключил Коля.
14
На платформе станции метро Черкизовская оказалось полно милиционеров и футбольных болельщиков, от красно-белых и сине-красных шарфов которых рябило в глазах. Мы бегом поднялись по эскалатору, выскочили на улицу и, лавируя между неспешно бредущими группами фанатов, помчались к стадиону. Чем ближе мы подбирались ко входу, тем плотнее становилась толпа болельщиков. Когда до ворот оставалось метров пятьдесят, мы окончательно застряли в гуще широкоплечих бритоголовых молодых людей.
– Есть соображения, как в этом стогу отыскать нашу кучерявую иголку? – спросил Колян. Павлик кивнул и, сложив рупор из ладоней, закричал: – Ра-а-ади-и-ик!
– Вот ведь русский лес – заблудливый и беспощадный, – вздохнул Колян и тоже принялся выкрикивать имя потерявшегося товарища. Закричал и я.
Мы кричали и кричали, но Радик не откликался. Тем временем, все желающие попасть на матч успели пройти за ворота стадиона, и улица опустела.
– Хватит орать. Мы либо ошиблись, либо опоздали, – сказал Колян охрипшим от крика голосом.
– Ущипните меня, – прохрипел Павлик. Колян послушно щипнул его за руку.
– Вы это тоже видите? – Павлик показал пальцем куда-то за наши с Колей спины. Обернувшись, мы не увидели ничего необычного – улица как улица, да вестибюль станции метро.
– Смотрите, вон там, на столбе рядом с лужей.
Подняв взгляд, на фонарном столбе под самым плафоном я увидел фигуру.
– О, наш клиент, – обрадовался Колян. – Пошли, будем брать.
Мы подошли к столбу и задрали головы.
– Радик, спускайся, – крикнул Павлик.
– Не могу, – голос Радика, руками и ногами обхватившего жирафью шею столба, был таким тихим, что я его еле различал.
– У тебя что, любовь с этим столбом что ли?
– Нет. Я забыл, как спускаться, – прошелестел Радик.
– Есть два способа, – сказал Колян. – Первый – двигаешь конечностями и постепенно сползаешь вниз, а второй ускоренный – разжимаешь руки-ноги и…
– О-па! Смотрите, парни, бабуин, – гогоча, к нам приблизилась компания из четырех молодых людей. Очевидно, они не интересовались футболом, и матч «Спартак-ЦСК» их волновал гораздо меньше, чем сидящий на столбе Радик. – Ишь, как по пальмам соскучился. Может, его в зоопарк вернуть надо?