Пушкин. Тридцатые годы

Есипов Виктор Михайлович

То есть показания Пущина полностью подтверждают признания Пушкина в письмах Дельвигу от начала февраля 1826 года и Вяземскому от 10 июля того же года (13, 285–286).

При этом показания Пущина кардинально отличались от показаний некоторых декабристов, признавшихся, что на борьбу с самодержавием они вдохновлены были неопубликованными, но распространявшимися в списках стихотворениями юного Пушкина «К Чаадаеву» (1819), «Деревня» (1819), «Кинжал» (1820). Следует отметить в этой связи, что все эти стихи были написаны до ссылки, последовавшей в 1820 году.

В Михайловском же мы видим совсем другого Пушкина, который под влиянием Карамзина [16] и друзей (Вяземского, Жуковского [17] , Дельвига), придерживавшихся либеральных воззрений, а также в результате углубленного чтения русской и западной литературы (в первую очередь

Шекспира) в определенной степени перешел на либеральные позиции, обусловленные и логикой развития собственного творчества. При этом во взглядах, касающихся путей исторического развития России и ее положения в мире, он окончательно сформировался как государственник, что особенно ярко проявится во время Польского восстания 1831 года, которого мы коснемся позднее. И это еще более отдалило его от идей декабризма и не могло не сблизить по ряду политических вопросов с властью.

16

Карамзин Николай Михайлович (1766–1826) – историк, автор «Истории государства Российского», высоко ценимой Пушкиным, поэт, прозаик-сентименталист.

17

Жуковский Василий Андреевич (1783–1852) – друг Пушкина, поэт.

Суть идейных расхождений Пушкина с декабристами очень убедительно и ярко сформулировал в свое время не пушкинист, не профессиональный исследователь биографии и творчества поэта, а замечательный русский писатель А. П. Платонов в своем историческом очерке «Пушкин – наш товарищ» (1937):

«…существуют доказательства, что декабристы сами не привлекали Пушкина к активной роли в движении, отчасти ради сохранения его великого поэтического дара, отчасти из понимания, что Пушкин не годится для их мужественной работы по особенностям своей личности. Это со стороны декабристов. А как думал Пушкин? Считал ли он декабристов – не только по их мировоззрению, но и по их объективному значению, по их связи с исторической судьбой русского народа – вполне подходящими для себя, вполне соответствующими его знанию и чувству исторической жизни России…

Мы хотим поставить вопрос, не обладал ли Пушкин более точным знанием и ощущением действительности, чем декабристы…» (курсив мой. – В. Е.) [18] .

Ученые-пушкинисты просто не могли останавливаться на идейных расхождениях поэта с декабристами ни в 1937 году, ни позже, потому что идеологические установки времени требовали от них решения противоположной задачи: показать близость Пушкина к декабристам, сделать его по убеждениям революционером и противником монархии, что они с тем или иным тщанием и делали вплоть до краха советской политической системы.

18

Платонов А. Пушкин – наш товарищ // Платонов А. Размышления читателя. М.: Современник, 1980. С. 10–11.

Но, несмотря на идейное разномыслие с декабристами, судьба их после разгрома восстания волнует Пушкина: 4-10 января 1826 года в черновиках главы пятой «Евгения Онегина» (строфы V–X) он рисует портреты Пестеля [19] , Рылеева, Пущина, Кюхельбекера [20] . Меньше чем через месяц после получения известия о неудаче мятежа и арестах его участников, в его письмах к друзьям сквозит беспокойство за участников заговора и за собственную судьбу.

19

Пестель Павел Иванович (1793–1826) – полковник, участник войны 1812 г., декабрист, казнен как один из главных заговорщиков.

20

Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина. Т. 2. С. 112.

Беспокойство за судьбу арестованных, а впоследствии за судьбу сосланных в Сибирь, – это естественное чувство сострадания к попавшим в беду друзьям и знакомым, та «милость к падшим», иначе говоря, то милосердие, которым был щедро наделен Пушкин и проявлением которого пронизано все его творчество.

Об арестованных он пишет Плетневу письмо не позднее 25 января 1826 года (13, 256): «Надеюсь для них на милость царскую». О себе Пушкин в том же письме – через Плетнева – просит Жуковского узнать, можно ли ему, вот уже шесть лет из 26 лет жизни находящемуся в опале, надеяться на высочайшее снисхождение:

«Ужели молодой наш Царь [21] не позволит удалиться куда-нибудь, где бы потеплее? – если уж никак нельзя мне показаться в Петербурге – а?» – вопрошает он Плетнева (13, 256).

И это первые упоминания нового императора в пушкинской переписке.

Вообще, в письмах Пушкина, начиная с отмеченного нами письма П. А. Плетневу [22] (не позднее 25 января 1826 года по 4 сентября того же года), письма П. А. Осиповой [23] из Пскова в Тригорское (13, 294), можно выделить три основных мотива: постоянное подчеркивание непричастности к восстанию, беспокойство за судьбу арестованных, желание примириться с властями. Чаще всего эти мотивы взаимосвязаны.

21

Николай I.

22

Плетнев Петр Александрович (1792–1865) – друг Пушкина, поэт, критик.

23

Осипова Прасковья Александровна (1781–1859) – помещица из с. Тригорское, соседка по с. Михайловскому, приятельница Пушкина.

С беспокойством за судьбу подследственных, которым отмечены письма этого времени, проходит еще одна сквозная тема: надежда на великодушие нового царя.

Эти ожидания Пушкина в отношении пяти главных обвиняемых не оправдались, хотя царь в процессе суда смягчил наказания значительному количеству осужденных. В частности, Николай I Указом от 10 июля 1826 года заменил смертную казнь вечной каторгой для 25 подсудимых 1-го разряда, приговоренных Верховным уголовным судом (протокол от 5 июля 1826 года) к смертной казни [24] .

24

Процесс декабристов. М.: Издание И. А. Малинина, 1905. С. 107–111.

По завершении работы суда смертная казнь была оставлена лишь для пяти осужденных, поставленных вне разрядов: Павлу Пестелю, Кондратию Рылееву, Сергею Муравьеву-Апостолу [25] , Михаилу Бестужеву-Рюмину [26] и Петру Каховскому [27] .

При этом председателю суда П. В. Лопухину [28] было передано, что «Его Величество никак не соизволяет не только на четвертование, яко на казнь мучительную, но и на расстреляние, как казнь, одним воинским преступлениям свойственную, ни даже на простое отсечение головы, и, словом, ни на какую казнь, с пролитием крови сопряженную» [29] .

25

Муравьев-Апостол Сергей Иванович (1795–1826) – подполковник, участник войны 1812 г., декабрист, казнен как один из главных заговорщиков.

26

Бестужев-Рюмин Михаил Павлович (1801–1826) – подпоручик, декабрист, казнен как один из главных заговорщиков.

27

Каховский Петр Григорьевич (1797–1826) – военнослужащий, декабрист, казнен как убийца военного губернатора Петербурга, участника войны 1812 г. генерала М. А. Милорадовича и полковника Н. П. Стюрлера.

28

Лопухин Петр Васильевич (1753–1827) – генерал-прокурор, министр юстиции.

29

Верховный уголовный суд по делу декабристов. URL: ru.wikipedia.org.

В результате 11 июля 1826 года все пять декабристов, осужденных на смертную казнь, были приговорены к повешению (выписка из протокола Верховного уголовного суда от 11 июля 1826 года) [30] .

Ожидания Пушкина на смягчение участи остальных мятежников оправдались далеко не в той мере, на какую он рассчитывал: «…для всех осужденных декабристов указом 22 августа 1826 г., по случаю коронации Николая I, были лишь уменьшены размеры наложенных на них наказаний, помилован же никто не был» [31] .

30

Процесс декабристов. С. 112.

31

Пушкин. Письма. Т. II. М.: Книга, 1990. С. 172.