Пусть грянет гром
Шрифт:
– Вейн...
– Нет, действительно, Одри. Райден доставал меня последние несколько недель, посылая мне кошмары, заставляя меня верить, что ты у него, и он...
– Он дрожит.
– Я никогда не хочу, чтобы это было реально. Таким образом, мне нужно, чтобы ты пообещала, что, если ты сможешь уйти, ты уйдешь. Даже если это означает бросить меня. И попытайся забрать Гаса, если сможешь.
Я гляжу на Гаса, который ясно в шоке... не двигается и не мигает. Я могу только сказать, что он дышит. Мысль о спасении его вместо Вейна заставляет меня хотеть кричать. Но я могу понять нужду Вейна, поэтому я киваю.
– Надеюсь, что этого не произойдет.
– Но если произойдет?
– Тогда обещаю.
Он хватает меня и целует. Все еще электрический, голодный и захватывающий. Но есть печаль на сей раз, и я понимаю, что он прощается.
Я не позволю ему оставить надежду.
Я прижимаюсь ближе, пытаясь позволить ему почувствовать мою уверенность, пытаясь показать ему, что он может верить в меня снова, пытаясь...
– Так, это воины, которые думают, что могут победить меня? Два томящихся от любви подростка и опекун, который выглядит готовым испачкаться?
Вейн и я отдаляемся и находим круг Буреносцев, окружающий нас. Райден стоит в центре, так близко, что я вижу серо-голубой цвет его глаз. Углы его челюсти. Свободные пряди волос, которые шлепаются по лбу.
Есть что-то почти очаровывающее в его улыбке, когда он говорит:
– Двое из вас будут моими совершенно особыми гостями. Особенно ты.
– Он указывает на меня, и я чувствую, что хватка Вейна напрягается на моей руке.
– Что касается тебя, — он поворачивается к Гасу, — Ты получишь честь заменить Живой Шторм, который ты разрушил. И я удостоверюсь, что на сей раз процесс будет особенно болезненным.
Колкость вырывает Гаса из его оцепенения, и в одном пятне движения он ныряет к Райдену и...
Он врезается в стену нашего щита и падает обратно в грязь.
– Захватывающе, - говорит Райден, когда он выходит вперед, проводя руками вдоль края Западного.
Я вижу, что Вейн задерживает дыхание, и понимаю, что делаю то же самое. Но независимо от того как сильно Райден нажимает, его рука не может пройти через барьер.
– Еще раз повторюсь, твои способности очень впечатляющие. И все же, твоя небрежность предает.
– Он тянется назад и вытаскивает шип ветра, который Гас кинул в него.
– Я подозреваю, что могу использовать это, чтобы взорвать ваш небольшой приют, очень интересный способ использовать его, чтобы раскромсать мой Живой Шторм. Но я не хотел бы рискнуть разрушать мою новую игрушку.
Он проводит ладонью вдоль точного края, и я должна помешать себе не сделать к нему выпад.
– Приди!
– кричит Вейн Западному, и шип летит из руки Райдена и проходит прямо через щит.
Прежде чем Вейн ловит его, Буреносцы вытаскивают свои ветрорезы и заряды, но они выпиты щитом, который все еще чудесно держится сильным.
Райден смеется, запрокидывая голову так, что я вижу его горло.
– Браво. Но каково теперь твое движение? Ты собираешься прокрутить меня? Ветры сказали мне, как хорошо это произошло в прошлый раз, когда ты стал жестоки. Но, возможно, ты думаешь, что теперь ты сильнее.
– Он выходит вперед, протягивая руки и обнажая грудь.
– Тогда вперед.
– Давай, - просит Гас его.
– Не надо, - шепчу я.
Нет никакого способа, которым Райден возьмет на себя такой риск... даже если он думает, что Вейн слишком мирный. У него должна быть защита, которую мы не видим, и если Вейн нападет, то это будет иметь неприятные последствия для нас.
Вейн смотрит на Гаса. Потом на меня.
Его хватка на шипе расслабляется.
Гас качает головой, когда Райден смеется снова.
– Это то, что я думал.
– Я не собираюсь тебя убивать, - говорит Вейн, его голос более темный, чем я когда-либо слышала его.
– Потому что смерть была бы слишком легка.
– Действительно? Это то, как это было для твоих родителей?
– спрашивает Райден.
– Легко?
– Нет. У них было что-то, ради чего жить. А у тебя?
– Он шепчет команду, чтобы размотать шип ветра и улыбается, когда у Райдена отвисает челюсть.
– Все, что у тебя есть - это сила. И я собираюсь устранить ее. Заставить тебя пережить остальную часть твоих дней, зная, что ты приблизился и потерпел неудачу. А затем ты сможешь умереть, один и никому не нужный.
– Если я не убью его сначала, - ворчит Гас.
Райден наклоняет голову, чтобы посмотреть Вейну в глаза.
– Я знаю ради чего ты должен жить, — он смотрит на меня, — и я надеюсь заставить тебя смотреть, как я ломаю ее на кусочки часть за частью.
Вейна трясет, когда он тянется к моей второй руке. Я начинаю скручивать наши пальцы вместе, но он сопротивляется, наматывая Западный, который он распутал из шипа ветра, вокруг моего запястья.
Наши глаза встречаются, и я чувствую дрожь внутри, когда я понимаю то, что он говорит мне.
Пора.
Я впитываю один последний порыв теплоты от прикосновения Вейна, собирая всю храбрость, когда концентрируюсь на четырех Западных, которые теперь у нас есть. Я хочу удержать наш щит и использовать только три потока из шипов ветра... но проекты настолько робкие и утомленные, я знаю, что их не будет достаточно.
Даже с щитом, работающим с ними, они все еще не смогут быть достаточно сильными.
Но мы должны рискнуть.
Один глубокий вздох успокаивает мое мчащееся сердце. Тогда я кричу Западную команду, и щит распутывает, ругаясь с другими ветрами, когда они проносятся в небо.
Буреносцы поднимают свои ветрорезы и отскакивают назад, готовящиеся, чтобы напасть на ветра. Но когда проекты ударяют в землю, они даже не поднимают достаточного количества пыли, чтобы сделать облако.
Райден так сильно смеется, что это отзывается эхом вокруг каньона.
– И вот так заканчивает свою жизнь последнего живущего Западного.
Буреносцы ставят нас на ноги, когда ветры возвращаются. Но когда они снова ударяют, они едва поднимают больше пыли, чем первый раз.