Пусть грянет гром
Шрифт:
Для моих горящих глаз слишком расплывчато, чтобы сказать мне, реально ли это, но я вижу красный и черный, кровь и тень, смешанные с отчаянными криками Одри.
И ветер. Так много ветра.
Буря темных проектов бушует и ревет и глотает все, чего они касаются, нет ничего кроме шторма и хаоса, разрывающих мою кожу, пытаясь вытянуть меня. Я борюсь, чтобы держаться, когда преследующий смех заглушает ветры, вгрызаясь в мой мозг и заставляя мою голову пульсировать с каждым острым ударом.
Шторм распутывается, выращивая голову, руки и дикие темные волосы... Живой Шторм Одри, которая присоединяется к армии других, воя и смеясь, когда они неистовствуют в мою долину, разрывая дороги, здания, автомобили, людей... все что стоит на пути.
Бури выступают против них, вставая в линию Штормов, Гас шагает вперед, поднимая ветрорез Райдена, чтобы хлестать и кромсать... но ветры бросают его в небо и рвут его на кусочку часть за частью. Его отчаянные крики смешивают с громом шторма, когда он рушится, чтобы рассеяться и потеряться в бризе. Остальная часть опекунов поворачивается и бежит, но ветры глотают их целиком, обрызгивая землю красным, когда их тела искривляются в новые Штормы... армия, которая продолжает становиться более сильной, впитывая любого, кто смеет встать у нее на пути. Она направляется прямо ко мне.
Мои родители пытаются бежать, пытаются кричать, но Штормы слишком быстры, слишком беспощадны, когда они поднимают их как бумажные куклы и плюют их на землю раздавленными кучами. Оставляя только меня, стоящим в кругу мертвых деревьев, когда Штормы распутываются, и Райден выходит вперед с почти ликующей улыбкой.
– Я знаю, как сломать тебя, - говорит он мне, и я хочу убежать куда-нибудь в безопасное место.
Но все ушли.
И некуда бежать.
Он смеется, откидывает голову назад, когда говорит:
– Теперь ты умрешь.
Превозмогая боль, бушующую в моей голове, и я чувствую, что мое тело ломается, но я не могу оторваться, не могу вытащить мой разум из ужаса, когда Райден связывает меня в своей гнусный ветер. Не до тех пор, пока теплый ветер сгоняет меня внутри, и тает, и густой туман.
Я прорываюсь, открывая глаза и вскакиваю с кровати... радуясь тому, что я в моей неразрушенной спальне, что мой мозг только регистрирует это, и это Солана склонилась надо мной вместо Одри.
Я падаю на пол, качая головой, чтобы спихнуть сон или кошмар или независимо от того, что это было. Но когда изображения переигрывают в моем уме, я понимаю, что это не была ни одна из тех вещей.
Это не было даже предупреждение.
Это было обещание.
Глава 30
Одри
Вейн не просыпается для меня.
Я попыталась кричать его имя. Пробовала бить жаром нашей связи, как делала в прошлом. Ничто не помогало. Даже поцелуи.
Тогда Солана услышала мои испуганные крики и ворвалась, отпихивая
меня в сторону, и вползала поверх его. Она послала Южный в его ум, шепча команду, которую я никогда не слышала и...
Вейн проснулся.
Его папа повеселел, а его мама плакала и все, что я могла сделать - стоять в углу как посторонняя, задаваясь вопросом, почему он не проснулся для меня.
– Бури вернулись?
– Вейн задыхается, протирая виски, когда он поднимается с пола и прислоняется к кровати.
– Я слышала, что Гас пришел в рощу приблизительно час назад, - отвечает Солана, и Вейн резко поднимает голову к ней.
– О, - бормочет он, - Я думал, что ты ушла.
– Нет. Я начала, но... Но мне некуда больше идти.
Даже я не могу не чувствовать жалость к ней. Хотя мое сочувствие становится неловким, когда Вейн спрашивает:
– Ты вытащила меня из кошмара, да?
Она краснеет, когда кивает.
– Твой ум боролся больше на сей раз, но я нашла способ вытащить тебя назад.
– Слава Богу, - шепчет мама Вейна, ее голос - толстый.
– Да, мы должны тебе, - добавляет его папа.
Солана практически пылает от похвалы, или возможно это просто слезы, я чувствую, что мои глаза горят. Но все, что Вейн говорит:
– Мы должны сказать Гасу позвать всех.
Боль в его тоне выдергивает меня с моего места, и я двигаюсь в его сторону, чувствуя, что все наблюдают за мной, когда я пытаюсь выяснить, что сделать. Касаться его почти кажется неправильным теперь, но когда я протягиваю руку, он хватает ее и цепляется за меня, как будто я - единственная вещь, держащая его на земле.
Я падаю на колени на неуклюжий серый коврик и обнимаю его, удивленная, что чувствую, что он дрожит. Я ловлю, как Солана наблюдает за нами, прежде чем она побежит к парадной двери, чтобы позвать Гаса... но я слишком потрясена, чтобы чувствовать торжество.
Почему он проснулся для нее?
Я знаю, что мы связаны, но это только означает, что он не должен заботиться о ком-то еще. Не то, чтобы он не может.
И у них ясно есть своего рода связь.
И когда я сначала вернулась в комнату вчера вечером, я слышала их шептания о том, что они поговорят о нем с Бурями... посмотрят, могло ли быть что-нибудь сделано...
– Что случилось?
– спрашивает Вейн, притягивая меня к себе на колени.
Я перемещаю свой вес, изо всех сил пытаясь удержать короткую рубашку, которая на мне надета.
– Я просто волнуюсь по поводу тебя. Ты... не просыпался.
Мне удается помешать себе добавить "для меня".
Он тянется, убирая волосы мне за ухо.
– Я иногда делаю так, помнишь?
Я вынуждаю себя улыбнуться ему, но слова только тяжелее сдавливают мою грудь.
Я раньше была той, в ком он нуждался.