Пусть мята напомнит тебе...
Шрифт:
– Да-да. Зекий сделал себе крылья и взлетел... Попал на остров чудовищ и больше не вернулся.
– Вкратце пересказала я, вернувшись к прежнему успокоительному делу - разминке перед боем.
– Вы хотите повторить его подвиг?
– совсем не верил в меня настоятель.
– Чудовища вас ждут прямо за той границей, - заговорил Кодиак.
– И вы понимаете, что можете не вернуться. Только крыльев у вас нет.
Мужчина явно надеялся, что факт отсутствия у меня механизма, который помог Зекию, образумит ненормальную амазонку.
– Ей не надо, - бодро прокричал Каноний, похлопал ладошкой по огромной
– Я мечтал это сделать с момента нашей первой встречи.
– Не можешь простить нам с Фаей убийство твоего ящура?
– Домашней зверушки?
– из чистой праздности пробормотал старшина.
– Почти. Спросите у него, когда я...
Щелчок. Звук вращения деревянных балок. Бросок. Лечу. Лечу. Лечу и кричу.
– Мог предупредить, гад!
В ответ услышала:
– Плохая из неё ласточка получилась, - прокомментировал Каноний и посоветовал.
– Ты руками-то, руками маши!
Я и махала. Правда не долго. Потому как гордой птицей летела прямо на врага, грозясь своими бренными мощами разбить армию... То есть разбиться о неподвижных кукол Иной. Кодиак и Верон с ужасом взирали на это и затаили дыхание. Я не видела, но подозревала, что так и было.
– Держу!
– подхватил меня порыв воздуха и аккуратно поставил на землю.
– Я буду рядом, моя девочка.
– Ой, да ну тебя!
– огрызнулась я, наконец, ощутив себя жертвенным агнцем.
– Лучше бы шлялся где-нибудь. Тебе надо смотреть на смерть внучки?
Ветер горестно притих, потом злобно засвител, наклонил деревья, чуть не перерос в маленький ураган, но снова утих. Обиделся.
Не поворачиваясь лицом к тем, кто остался позади, я помахала рукой на прощание и медленно пошла вперёд. Чем ближе я подходила к первой линии солдат, тем сильнее стучало сердце, камнем билось об рёбра, а ноги подкашивались и дрожали коленки. Глаза неподвижных воинов были прикованы ко мне.
Шаг. Остановилась. Меня никто не собирался ловить или стрелять. Я более уверенно и быстро двинулась дальше, подсчитывая количество солдат, чтобы не свихнуться от страха. Хотя стало только хуже. На двести десятом ряду почувствовала, как руки мёрзнут от того, что вся эта компания таращится на меня. И вдруг, я не смогла побороть дикого желания обернуться...
Все они шли за мной. Бесшумно, неторопливо, прочь от Сулана, столпов и прочего.
Отчего-то я представила себя крошечной мышью на помойке среди толпы голодных ободранных котов. Пара секунд промедления и меня, наверное, растерзают.
И что делать?
– Проскользнула мысль, повлекла за собой варианты ответов.
– Достать скилт и всем накостылять? Но, боюсь, без Руи шансы выбраться из переделки нулевые. С двумя-тремя справлюсь, остальные меня разорвут.
Нужно бежать и очень быстро!
Я шагнула назад. Воины, продолжая глядеть на меня стеклянными, пустыми глазёнками, тоже двинулись за мной. Ещё один шаг, второй - более быстро. И они повторили движения с той же скоростью. Плохой сон: словно бежишь от охотника, а он в точности угадывает, что ты сделаешь в следующую секунду, словно он - есть ты, то есть твоя чёрная сторона.
– Вей, - с надеждой и мольбой позвала я деда, рассчитывая на его поддержку. В смысле, он бы смог меня перекинуть подальше от вооружённых воинов. Но и этот план рухнул, когда я услышала:
– Мы ждали вас, - в самое ухо прошептал сладким голоском Грейон. Натянутые струны нервов дрогнули и порвались. Я выхватила скилт, замахнулась, чтобы ударить. С вестником я бы уж точно справилась. Однако он легко ушёл от атаки, как листок, скользящий по ветру. Я снова и снова била лишь по воздуху, ни разу не коснувшись даже одежды мужчины. Взмокла и устала. Пот лился с меня в три ручья. А я никак не могла остановиться и ветряной мельницей крутила посохом вокруг себя, не подпуская солдат, и намереваясь угодить хоть по ногам Грейона. Тем не менее, сколько я ни пыталась вызвать его агрессию, зацепить, ранить - ничего! В итоге он просто выхватил у меня сумку, а я, запыхавшись, согнулась, опираясь на своё оружие. Только и могла, что ругаться на саму себя и беспомощно злиться на Иную, которая дала этому мерзавцу такую силу.
– Подозреваю, здесь камни?
– весело размахивая моей вещью и единственной надеждой на спасение, уточнил мужчина.
– Чтобы установить своеобразный барьер вокруг алтаря?
– Нет, блин, смерть твоя!
– огрызнулась я, снова предприняла попытку снести ему голову скилтом.
Грейон цокнул языком, общаясь со мной так, словно я - малое дитя, которое пытается проделать дырку в старом матёром драконе, сожравшем уже штук сто рыцарей. Благополучно миновал очередного удара и кивнул воинам за моей спиной. Штыки, пики, мечи - всё, что было у солдат армии Иной устремилось ко мне.
– Ну, если вы так ждали, как говорите...
– убрала скилт я.
– Отлично, - радовался Грейон.
– Позвольте проводить. Кое-кто хочет познакомиться с вами.
– Дыба?
– уточнила имя загадочной персоны я.
– С ней я знакомиться не хочу.
Вестник Иной лишь смеялся.
– Не волнуйтесь, вам не причинят вреда...
– Успокоил он.
– Может совсем чуть-чуть.
– Радужная перспектива. Уже предвкушаю!
– бормотала я, нервно поглядывая по сторонам. Выбраться целой из этой ловушки не было ни одного варианта.
– Зови Алексу!
– попросила ветер я. Мне подумалось, что смерть от знакомого татя будет гораздо легче, чем неведомая и мучительная гибель от приспешников кровавой богини.
Шагнув на поляну у алтаря, я совсем не удивилась вражескому лагерю. Где ещё армия Иной могла раскинуть полигон? Конечно, оберегая место гибели драгоценной богини, они расставили шатры именно тут. Точнее шатёр был всего один. И меня к нему вели.
Приподняв полотно, Грейон пропустил пленницу вперёд.
– После вас, - решила поиграть в этикет я.
Мужчина безжалостно толкнул меня в спину, и я, едва ли не рухнув лицом вниз, впорхнула в шатёр. Там меня ждал сюрприз. Выглядел он точь-в-точь, как тот заговорщик из Ладониса, который помогал вампирам и принцу Гаюлу устроить переворот. Только вид у него был весьма помятый, и глаза такие, словно их выжечь пытались: кожа вокруг век сморщилась, радужка едва-едва проглядывала сквозь алый цвет белков. Потрёпанную мантию он тоже давно не менял. О том, что от него пахло даже не портянками недельной свежести, а чем-то другим и не хорошим, я вообще молчу.