Пусть поднимется ветер
Шрифт:
Ничто не может выстоять у него на пути.
– Думаешь, ты такой умный, - говорю я, мне слишком противно, чтобы удержать гнев.
– Думаешь, что ты какой-то храбрый лидер, предназначенный, чтобы править миром. Но ты просто дурак, кричащий на ветер, пытаясь притвориться, что он сильнее.
Порывы гудят вокруг меня, делая песню перезвонов ветра глубже и зловеще.
– Ну, - говорит он, медленно поворачиваясь ко мне.
– Ясно, у меня есть ответ.
Он поглаживает ворона
Потом хватает его за шею, покрытую перьями.
Другая ворона кричит и мечется в своей клетке. Я чувствую её ярость и боль, разносящиеся по воздуху.
У воронов одна пара на всю жизнь.
Она будет оплакивать эту потерю до последнего вздоха.
– Сентиментально, - говорит Райден, когда я удерживаюсь от слез.
– Такие опасные отходы. Твоя мать мне это доказала. И сейчас я тебе это докажу.
Он оборачивается, сбивая меня на землю кнутом ветров... но еще раз мой Западный спасает меня от большей части боли.
– Ветер не спасет тебя от лезвий. Ты думала, что я забыл?
– Его кнут скользит по моему боку, прямо там, где его ветрорез оставил свою зубчатую глубокую рану.
– Ты думаешь, что чувствуешь страх... но это сомнение. Твоя сущность знает, что это не твоя борьба. Ты - Восточная. Твои ветры- оставшиеся в живых. Но слишком поздно передумать.
Он рывком поднимает меня на ноги и прижимает свой нож к моему правому плечу. Иглоподобное лезвие режет через мое пальто, будто густая ткань сделана из воздуха.
– Одно слово, - говорит он мне.
– Одно слово из языка Западных.
Я сосредотачиваюсь на одиноком вороне, кричащем об утрате своей пары:
– Я никогда не буду тебе помогать.
Тогда меня жалит боль.
И снова.
И еще раз.
– Никаких слез, - говорит он, и я не могу сказать, в ярости ли он или впечатлен.
– Не волнуйся, они придут.
– Его дыхание влажное в моем ухе, когда он шепчет, - Мой ветер говорит, что твой драгоценный Западный в пути. Он будет здесь сегодня вечером. Потом начинается самое интересное.
Я чувствую новое жало на моем левом плече на этот раз. Дольше, чем другое, но я слишком ошеломлена, чтобы реагировать.
Вейн идет за мной.
Мысль режет глубже, чем лезвие Райдена, когда тот режет меня снова и снова по спине.
– На данный момент этого достаточно, - говорит он, вкладывая нож в ножны.
– Не хочу, чтобы ты потеряла слишком много крови. Я не хочу, чтобы ты проспала тот момент, когда я буду разрывать твоего возлюбленного кусок за куском.
– Я думала, что ты хочешь заполучить его силу.
– Так я ее получу. Ты с матерью похожа и в этом. Вы обе в лепешку расшибетесь, чтобы защитить своих мужчин.
Он
Новый Буреносец ждет нас там, женщина с черными, острыми волосами. Я предполагаю, что она - Налани.
– Заключенному нужна новая одежда, - говорит Райден ей, пихая меня в ее руки.
– Но не лечи ее раны. Я хочу, чтобы остались шрамы.
Налани кивает.
– А что касательно того?
– Она указывает на камеру Гаса.
– Он долго не протянет. И он начинает вонять.
Райден морщиться, когда принюхивается:
– Брось ее к нему. Пусть смотрит, как его жизнь уходит. И когда он уйдет, принеси мне тело.
Он покидает нас, моя новая охранница пихает меня в камеру Гаса и швыряет мне серую униформу.
Гас, кажется, без сознания, но я все еще отхожу так, чтобы он не видел, и выскальзываю из своего изодранного платья. Теплая влага покрывает мои руки, когда я снимаю неуклюжую куртку, но раны чувствуются незначительными. И мой Западный щит делает все, что может, чтобы успокоить их.
Когда я переоделась, я проверяю Гаса. Его кожа чувствуется липкой и горячей, его дыхание вырывается сырым хрипом.
Я разрываю остатки моего платья и перевязываю столько его ран, сколько могу.
– У него внутреннее кровотечение, - говорит мне Налани.
– Ничто не может исправить это.
Рыдания горят в моем горле, и я подавляю их, напоминая себе, что есть причина, по которой только наши медики знают, как лечить раны и вправлять кости.
Ветер - это наш спасательный круг.
Свежий воздух вернет силу Гасу.
И в гневе, Райден сделал просто роковую ошибку.
Я перекатывая Гаса к стене, делая вид, что перемещаю его на более чистую землю. Новое положение дает мне шанс рассмотреть путеводитель.
Эскиз Гаса был точен. Я пытаюсь сделать то же самое, когда царапаю отметки на ноге и позволяю новым штанам скрыть доказательства. Путеводитель все еще не имеет большого смысла... и я понятия не имею, как доставить нас к Шреддеру. Но у меня есть план дать Гасу ветер, который ему нужен.
Я поддерживаю Гаса, притворяясь, что проверяю его дыхание, и когда его глаза открываются, я шепчу ему на ухо:
– Если ты слышишь меня, мне нужно, чтобы ты действовал так, будто тебе очень и очень больно.
Я не могу сказать, является ли его ворчание ответом «да».
Но крики, которые следуют, это страдание... ужасные чудовищные визги, когда Гас извивается и корчиться, размазывая кровь по полу.
– Ему нужен воздух, - кричу я, позволяя панике завладеть моим голосом.
– Пожалуйста, ты должна взять его наверх.