Пусть умирают дураки
Шрифт:
— Минутку, — сказал Мерлин, — дай мне его сейчас.
— Что? — сказала Дженел. Она криво усмехнулась.
Мерлин ждал.
— О, у меня было много молока, когда я кормила. Оно мне очень нравилось, я хотела, чтобы дитя пило и пило. Я уже говорила тебе как-то об этом.
Когда она подала на развод, то отказалась от алиментов, из чистого презрения.
Вернувшись в свою квартиру в Голливуде, в телефонном автоответчике она нашла два адресованных ей сообщения. Одно от Дорана, а другое от Теодора Ливермана.
Сначала она позвонила Дорану и сразу напала на него. Он выказал удивление, что она вернулась в Джонсон Сити, но не задал ей ни одного вопроса относительно их общих друзей. Как обычно, он был слишком поглощен теми делами, которые он считал для себя важными.
— Послушай, — сказал он. — Этот Тед Ливерман
— Он женат, — сказала Дженел.
— Через месяц будет оформлен развод, — сказал До-ран. — Я все выяснил о нем. Он очень честный и прямой малый. Достаточно ему будет провести с тобой ночь, и ты навеки получишь его с его миллионами. — Все это придумал Доран и игру хотел вести правильно он сам.
— Ты отвратителен, — сказала Дженел.
Доран в этот раз был сама любезность.
— Слада моя, вперед. Мы, конечно, расходимся во мнениях. И, кроме того, ты оставила меня в таких дураках, как никто и никогда в моей жизни. Это было обставлено лучше, чем могла бы придумать самая сообразительная из тех, голливудских. Но мне не хватает тебя. Поверь мне, я понимаю, почему ты упрямишься. Но это не значит, что мы не можем оставаться друзьями. Я пытаюсь помочь тебе, тебе нужно расти. Дай этому парню шанс. Это все, о чем я прошу.
— Хорошо, я позвоню ему, — сказала Дженел.
Ее никогда не волновал вопрос денег в том смысле, что она хотела разбогатеть. Но сейчас она подумала о том, что можно сделать с их помощью. Она смогла бы привезти к себе сына, чтобы он жил у нее, и завести прислугу, которая бы заботилась о нем, пока она работает. Она смогла бы учиться у лучших драматургов. Постепенно она полюбила игру. И теперь знала, чего же она хочет в жизни.
Об этой своей увлеченностью игрой, страстном стремлении стать киноактрисой она даже не говорила Дорану, потому что он и так это чувствовал. В библиотеке она брала бесчисленное множество пьес и книг по драматургии и прямо проглатывала их. Она поступила в небольшую театральную группу, руководитель которой был о себе столь высокого мнения, что это очень забавляло ее и даже очаровывало. Когда он сказал ей, что она — одна из талантливейших, прирожденная актриса, и мало таких видел он за всю свою жизнь, то она прямо-таки влюбилась в него и, в конце концов, стала жить с ним.
Лишенный обаяния, скупой, богатый Теодор Ливерман владел золотым ключиком от столь многих дверей, что она позвонила ему. И договорилась с ним встретиться в тот же вечер, чтобы поужинать вместе.
Дженел нашла Ливермана весьма милым, спокойным и скромным и взяла инициативу в свои руки. В конце концов, она побудила его рассказать о себе. Но услышала не много. У него было две сестры-двойняшки, на несколько лет младше его, и обе они погибли в авиационной катастрофе. Эта трагедия вызвала у него нервное потрясение. А теперь его жена желает получить развод, миллион долларов наличными и часть его состояния. Постепенно его жизнь стала эмоционально ущербной. Отрочество его прошло в материальном достатке, но все вместе сделало его слабым и ранимым. Единственное, на что он стал пригоден, — это делать деньги. У него был план финансирования проекта Дорана, план чрезвычайно надежный. Но должно было созреть время, ведь те, кто дает инвестиции, ведут себя, как рыбы, и ему, Ливерману, придется бросать в воду затравку, приманку, делать как бы заливку насоса, чтобы он заработал, — пускать в дело наличные.
Так продолжалось каждый вечер две или три недели, и он все это время был так мил и робок, что Дженел это, в конце концов, надоело. Правда, после каждого свидания он присылал ей цветы. Он купил ей брошку от Тиффани, зажигалку от Гуччи и старинное золотое кольцо от Роберто. Он был до безумия влюблен в нее Она пыталась уложить его с собой в постель и была поражена тем, что он стал упираться. Так что ей ничего не оставалось, кроме как демонстрировать свою готовность. В конце концов, он предложил ей поехать с ним в Нью-Йорк и Пуэрто-Рико. Ему нужно было ехать туда по делам своей фирмы. Она поняла, что по каким-то соображениям он не может быть с
Они остановились в Нью-Йорке, и он взял ее с собой на деловые встречи. Она видела, как он ведет деловые переговоры о правах на экранизацию нового романа и на сценарий, написанный знаменитым писателем. Он показал себя хитрым, умным, спокойным, и она увидела, что в этом была его сила. В эту ночь они, наконец, были вместе в их номере в Плаза, и она ближе узнала его.
Он был почти полностью неспособен в качестве мужчины. Сначала она рассердилась, считая виноватой себя, но потом дела пошли лучше. В этом отношении он был самым неспособным из всех, кого она знала. Она была рада возвращению в Лос-Анджелес. Когда он привез ее в ее квартиру, он сделал ей предложение стать его женой. Она ответила, что подумает. Выходить замуж за него, об этом она не собиралась и думать, пока Доран не набросился на нее, пытаясь убедить сделать это, используй все свое красноречие и не стесняясь в выражениях.
— Подумаешь? Ах, ты подумаешь? Да есть ли у тебя голова на плечах? — сказал он. — Парень без ума от тебя. Выходи за него. Ты свяжешь себя с ним на один год. Потом ты свалишь от него, получив по меньшей мере миллион, а он все еще будет любить тебя. Ты покроешь все свои расходы. Твоя карьера получит в сто раз больше шансов на успех. Да еще через него ты познакомишься с другими богатыми парнями, которые тебе понравятся больше, а может ты и полюбишь кого. Ты сможешь изменить весь ход своей жизни. А теперь потерпи один лишь год. Черт возьми, это же не страдание. Я не стал бы просить тебя пойти на страдания.
Этого вполне можно было ожидать от Дорана. Он вполне мог думать, что очень умен и что прямо-таки открывает глаза Дженел на ту правду жизни, которую знает каждая женщина и которая ей внушается самой жизнью с колыбели.
Но Доран знал и то, что Дженел было неловко делать что-либо подобное, и не потому, что это было аморально, но еще и потому, что она не могла позволить себе обманывать таким образом другого человека. И так хладнокровно. Да еще и потому, что она до такой степени любила жизнь, каждую ее минуту, что не смогла бы вынести такого в течение целого года, отрешившись от той жизни, которую любила. Однако Доран быстро нашелся, как ей возразить, и сказал ей, что много шансов на то, что в этот год ей пришлось бы потерпеть и без Теодора. А здесь она на целый год может все-таки осчастливить хотя бы Теодора.
— Знаешь, Дженел, — сказал Доран, — быть умным в свои худшие дни лучше, чем попасть в ситуацию, когда вокруг тебя умные другие, и в их лучшие дни. Это были те редкие слова, сказанные им вполне искренне, которых он почти не произносил с двенадцати лет. Хотя они и предназначались, собственно, ему самому.
Все, однако, решилось благодаря необычно напористому поведению Теодора, которое и перевесило чашу весов в его сторону. Он купил за двести пятьдесят тысяч долларов дом в Беверли-Хиллз, с бассейном, теннисным кортом и двумя слугами. Он знал, что Дженел любит играть в теннис, она научилась в Калифорнии. У нее, само собой, получился роман, короткий, правда, с ее учителем игры в теннис, стройным блондином, который, к ее удивлению, потребовал от нее оплаты за уроки поцелуями. Потом другие женщины рассказывали ей кое-что о мужчинах Калифорнии. Как они ведут тебя в бар, заставляют тебя же заплатить, а потом просят тебя провести ночь в их апартаментах. Они даже не заплатят за тебя, чтобы тебя отвезли домой. Так что она получала удовольствие от тенниса как в постели, так и на корте, и очень преуспела и в том и в другом. В конце концов, однако, она устала от него, потому что его успехи были лучше, чем у нее. Он все понял и вышел из игры, переключившись на ее друзей и подруг, с которыми, это поняла даже Дженел, которая не имела предубеждений, он переходил все границы. С Ливерманом она никогда не играла в теннис. Он как-то раз заметил, что, учась в университете, победил Артура Эша, так что она сразу же решила, что его класс игры много выше ее класса и что, как и многие хорошие игроки в теннис, он предпочитает не играть с неумехами. Но когда он убедил ее переехать в новый дом, они провели неплохую партию в теннис.