Пустая
Шрифт:
Заходя в приемную психолога, я испытала какое-то то облегчение, мне действительно не хватало разговора с ней в живую. За все время нашего общения, я все же привыкла к ней, и ее терапия раньше мне помогала. Я же жила как-то все это время до встречи с Сашей. Секретарша Эльвиры как-то скованно мне улыбнулась, предложив пройти в кабинет и подождать Эльвиру там, а сама спешно начала собираться, говоря, что ей срочно нужно уйти. Все это выглядело странно, учитывая то, что мой психолог никогда не отпускала своего секретаря, пока принимает клиентов. Но на часах конец рабочего дня, да и мне было абсолютно плевать на ее график.
Я прошла в светлый кабинет, где всегда пахло свежестью. Мне нравилось здесь
Когда позади меня открылась дверь и в кабинет вошли, я почувствовала резкий ледяной холод, который пронесся морозной дрожью по всему моему телу. Никогда не испытывала приступов паники и страха просто так, в середине дня. А сейчас слыша, как дверь медленно закрываться на замок и тяжелые шаги в мою сторону, меня накрыло паническим страхом, от которого внутри все дрожит и сердце резко начинает заходиться аритмией.
Застываю на месте, чувствуя, как тело наливается свинцом, не позволяя пошевелиться. Шаги стихают, и нечто страшное из моего сна и прошлого останавливается позади меня, настолько близко, что я чувствую его тяжелое дыхание. Все, что я могу — это лишь глотать недостающий кислород, сжимать до боли в руках подлокотники кресла, зажмурить глаза, пытаясь прийти в себя и избавиться от внезапной галлюцинации. Я словно попала в фильм ужасов, когда еще не видишь всей картинки целиком, но тревожная музыка в голове говорит, что позади меня мой демон и он пришел за мной.
«Он мертв, его нет, он — лишь плод моего больного воображения. Я больна, моя болезнь прогрессирует, я просто сплю, не осознав, что это сон. Но его нет. Он в аду, а его мерзкое тело давно сгнило под землей.» Повторяю это сама себе, пытаясь дышать, как учила меня Эльвира. Но жуткий панический страх не уходит. Вздрагиваю, буквально подпрыгивая на месте, когда ощущаю прикосновения грубых пальцев к моей шее и жуткое противное дыхание возле уха, которое никогда не забуду.
— Ну, здравствуй, моя маленькая, — от каждого слова, произнесенного голосом, который я не слышала уже несколько лет, меня начинает тошнить, выворачивая наизнанку. — Хотя ты уже не малышка. Ты женщина. Такая сладкая и вкусная, — протяжно проговаривает мне в ухо, задевает противными губами мою мочку, водит грубыми пальцами по шее, убирая мои волосы в сторону. Каждое его прикосновение словно ожог. Боже, когда я проснусь?! Или прекращу видеть эту ужасающую галлюцинацию?! — Скучала по мне?
— Ты мертв! Тебя нет! Убирайся из моей головы, оставь меня, наконец, в покое! — собираясь с силами кричу я, но все еще боюсь повернуться и посмотреть моему страху в глаза. Мне кажется, что пока я его не вижу — он не реален. Я не знаю, где я нахожу силы соскочить с кресла и отбежать в противоположную сторону кабинета, снеся на своем пути огромную напольную фарфоровую вазу, разбив ее вдребезги.
— Да, моя малышка меня не забыла, — гадко смеется мой монстр, смотря, как я вжимаюсь в стену, мечтая слиться с ней, растворится или пройти сквозь нее. Он все такой же гадкий, противный с жуткими похотливыми глазами цвета отравляющей ртути. До тошноты идеален в темно сером костюме тройке без единой складочки. Мой хозяин остался прежним, только постарел немного. Он не спешит ко мне приближаться, как всегда, наслаждаясь моим страхом, питаясь эмоциями. Он спокойно садится в кресло на мое место, закидывает ногу на ногу, принимая любимую позу.
— Надеюсь, ты не забыла, что нужно сделать, когда перед тобой твой хозяин? — спрашивает он с гадкой ухмылкой на губах. Я не забыла, что должна
— Убирайся к черту! Тебя нет! Ты — моя галлюцинация! Ты мертв! Ты всего лишь плод моего больного воображения. Мертвецы не оживают! — истерично кричу, задыхаясь, трясу головой, чтобы, наконец, избавиться от удушливого видения, щипаю себя за руки, но он не исчезает, а наоборот начинает противно смеяться, забавляясь моей истерикой.
— Нет, Виталина, — меня пронзает тысячи невидимых игл от того, как он произносит мое имя, которое я вновь начинаю ненавидеть. — Ты не сходишь с ума. Приди в себя. Я реален. Неужели ты поверила в мою смерть? Я всего лишь инсценировал свое убийство, предварительно написав завещание, оставив моей девочке деньги, заботясь о ее благосостоянии. Неужели у тебя никогда не возникало мысли, с чего такой, как я, резко изменил завещание, отписав все приемной дочери? Я думал, ты почувствуешь, что я жив. Ведь у нас с тобой такая прекрасная эмоциональная связь. Хотя ты чувствовала. Правда? Ты же знала, что я всегда с тобой, моя маленькая? Ты понимала, что я не отпустил тебя и ты не свободна? Понимала, — утверждает он. Так и есть, вся моя болезнь и страшные навязчивые мысли и есть наша связь, о которой он говорит. Он прав, черт бы его побрал! Прав! Я чувствовала, что он не отпустил меня! — Да, моя хорошая, я следил за тобой, спасибо Эльвире. Не спеши ее осуждать, у всех есть слабости и уязвимые места. — Хоть я и безумно рад нашему воссоединению, но ты будешь наказана. Ты нашла мне замену, Малышка. А я не отдавал тебя никому. Хорошо, что ты собрала чемодан, но твои билеты пришлось аннулировать. Завтра мы вылетим с тобой частным самолетом.
— Нет! Нет! Нет! — повторяю словно умалишенная. Я уже не маленькая девочка и он не сможет мной управлять. Он больше не мой хозяин. Я свободна! Свободна! Дергаюсь вперед, поднимаю с пола большой осколок вазы, направляя его в сторону монстра, угрожая ему трясущимися руками.
— Кажется, ты все же забыла правила, Малышка. Ты не имеешь права голоса. Ты моя собственность, вещь, безвольная рабыня, которая выполняет все, что я говорю. Мне пришлось оставить свою любимую игрушку, но я приехал ее забрать! — последнее слово он произносит, повышая голос, прекращая ухмыляться, сверкая ртутными отравляющими глазами.
— Я не твоя вещь! И я больше не буду выполнять твои приказы! Ты конченный больной ублюдок. Приблизишься ко мне — и я убью тебя! — иду на него с осколком, готовая вонзить в его горло острый фарфор прямо сейчас.
— А мне нравится наша новая игра, Виталина. Старею, наверное, но мне нравится твое неповиновение. Будет очень весело усмирить твою прыть и заново сломать. Это возбуждает еще больше. Ведь ты изменилась и стала такой соблазнительной, — его тон понижается, а голос становится приторно сладким и это означает, что больной ублюдок завелся.
— Беги моя куколка, я принимаю правила твоей игры. Ты убегаешь, я догоняю. Даю тебе фору в час. Но советую за этот час вспомнить все правила и смириться с тем, что ты принадлежишь мне, — произносит он, указывая глазами на дверь.
— Нет! Я больше никому не принадлежу! — кричу я. Подбегаю к двери дергаю ее, постоянно оглядываясь на чудовище, которое продолжает неподвижно сидеть. Справляюсь с замком с третьей попытки и выбегаю из кабинета Эльвиры, который превратился для меня в личную преисподнюю. Выбегаю на улицу, и мчусь куда-то вперед, спотыкаюсь на каблуках. Снимаю их, отшвыривая в сторону не обращая внимания на глазеющих на меня прохожих. Сама не знаю, куда бегу. Но не останавливаюсь ни на минуту, не чувствуя усталости и боли в ногах. Замечаю припаркованные на обочине такси и буквально влетаю в одну из машин.