Пусти меня по венам
Шрифт:
– Потому что ты искренняя, ты гребанное солнце в этом мире, Лив, в моем мире, и я не знаю, что со мной будет, если ты исчезнешь, – шептал он, нежно прикусывая мочку уха. – Ты из тех людей, которым не все равно, понимаешь? Ты не притворяешься, ты и есть такая. Я был бы самой настоящей тупицей, если бы не забрал тебя, пока другие не увидели.
Снова бесполезно прожитый день, который длится невыносимо долго, но это мне на руку. Я слишком боюсь ночи. Потому что ночью становилось страшнее всего. Сегодня пятница, наверняка еще кто-то обязательно устраивает грандиозную
Даже когда я приезжала в клубы, бары, бордели, чтобы вытащить его оттуда, когда наблюдала, как какая-то очередная шлюха запихивает свой язык в его рот, я не ревновала. Потому что я знала, что это ничего для него не значит. Удовлетворение своих потребностей. Он не будет помнить их имен на утро. Не то, что имен, он и внешность вряд ли запомнит.
Но он не изменял мне, пока мы встречались. Я была абсолютно уверена в этом. Даже когда был пьяным настолько, что едва ноги переставлял, он никому не позволял прикоснуться к себе. Даже обдолбанным до такой степени, что, казалось, ничего от него там уже не осталось, он кричал, чтобы к нему не протягивали свои грязные руки. Я не могла отрицать факт того, что Кристофер Миллер любил меня.
Нет, не могла.
Но вечеринки, алкоголь и наркотики он любил больше.
Снова гипнотизирую телефон, ожидая, когда на нем высветится номер Джесс. Джессика Миллер была единственным человеком, который переживал за Кристофера, за его здоровье. Но он ее никогда не слушал, отмахивался, как от назойливой мухи, но от меня у него так не получалось, потому что я не такая слабохарактерная, как Джессика. У меня хватает сил пару раз ударить его по лицу, схватить за шкирку и затолкать в машину.
Он сам сделал меня такой.
Сделал меня собой. За все то время, что мы провели вместе, я успела перехватить его манеры, привычки. Я успела пропахнуть им настолько, что до сих пор его запах стоял в горле. Казалось, что он просто впитался в кожу, потому что был повсюду. Было бы глупо думать, что Крис так просто отпустит меня из своей жизни. Нет. Он преследует везде, хотя я и не вижу его.
Сделал меня подсаженной, каким являлся сам. Только моим наркотиком не были таблетки, моим наркотиком был он сам. И я не могла избавиться от этой зависимости. Это человек был смыслом моего существования, я понятия не имею, как хватило сил порвать с ним. Но это было самым правильным решением в моей жизни.
Тогда какого черта? Какого черта, ты, Лив, не спишь ночами? Какого ты каждый раз приезжаешь за ним? Какого ждешь сейчас звонка, чтобы увидеть его, чтобы убедиться, что с ним все нормально? Когда ты уже поймешь, что этот человек угробит твою жизнь?
Определенно, угробит. Все вокруг кричали мне это, со всех сторон. Но я готова была позволить ему это сделать. Только бы он был все это время рядом. Он был из того сорта наркотиков, который не выведешь так просто. Необходим большой промежуток времени.
Дисплей загорается, динамик разрывается той самой
Дрожащие пальцы принимают вызов, хотя все внутри, разрываясь от боли, просит не делать этого. Потому что его голос принесет еще большую боль. Но я хотела. Хотела его услышать.
– Лисенок, – шепчет родной голос на том конце, а я задыхаюсь от нахлынувших эмоций. – Почему ты не спишь?
Лишь беспомощно хватаю ртом воздух, не в силах что-то сказать в ответ. Я не готова была к этому. Не готова была услышать его голос. За все эти три месяца он никогда не набирал меня. Даже когда был в таком ужасном состоянии, что, казалось, что ему просто необходима помощь. Никогда не звонил сам, наверное потому что считал это слишком унизительным, потому что я сама бросила его. Это была Джесс, либо Рик, который не мог остановить его от уничтожения всего вокруг.
Никогда не звонил, когда я забирала его, он ничего не говорил, отводил глаза, позволяя отвезти себя домой. Рычал, когда я порывалась идти домой от него пешком, но ни слова не говорил. Вызывал такси даже, когда его трясло от побочных эффектов принятия всякой дряни. Кристофер Миллер до последнего оставался гребанным джентльменом.
– Крис, что-то случилось? – выдавливаю из себя, стараясь, чтобы голос звучал не так жалко. – Ты хотел чего-то?
– Почему ты не спишь, Оливия? – повторяет он, тщательно проговаривая слова. – Ждешь своего любовничка, да? Так вот, спешу тебе сообщить, родная моя, что я от него сегодня живого места не оставлю, слышишь?
Он пьян. Я это определяю по развязному, раздраженному тону. Трезвый Крис сдержан и спокоен. Трезвый Крис рассудителен. Трезвый Крис ни за что не позвонил бы мне после того, как я его бросила. Чертова гордость бы сдавила его горло, не позволяя произнести ни слова в мою сторону. Потому что сейчас я была со всех сторон плохой девушкой.
Подорвала его гордость, задела чувства, бросила, когда была нужна больше всего.
– Какого любовника, Крис? – голос дрожит, но я пытаюсь придать ему серьезный тон. Крис всегда слышит малейшие изменения моего голоса. Буквально чувствует меня насквозь. – Что ты несешь?
– А у тебя их много? – рычит голос так, что мне мгновенно становится холодно. – Лисенок, просто знай, что я каждого найду и буду бить так сильно, пока они все не поймут, что ты неприкосновенна. Каждый из них будет харкать кровью и понимать, что ты и все твои тараканы принадлежат только мне.
На фоне орет музыка, слышаться смех, крики, звон бокалов. Определенно на вечеринке, я и не сомневалась, что он в пятницу не будет сидеть дома. Осталось лишь только узнать, где эта вечеринка проходит, чтобы не допустить того, что вот-вот произойдет. Мне не хотелось, чтобы кто-то пострадал только потому, что Миллеру показалось, что нас что-то связывает.