Пустой мир. Кровь и честь

thelordofthedark

Зенитчики продолжали расстреливать первую волну, почти прекратив огонь по вражеским кораблям, когда был дан второй торпедный залп, в этот раз уже боевыми торпедами с настоящими боеголовками, двигавшимися несколько медленнее, но уже обладавшими собственными щитами, способными выдержать даже несколько попаданий, а из-за своих малых размеров торпеде обычно хватало такой защиты, чтобы дойти до цели. Зенитчики же, увидев на радарах, что количество быстро идущих целей увеличилось больше, чем в два раза, открыли беглый огонь, к ним присоединились и скорострельные батареи защитного купола города, поскольку часть торпед шла и в их сторону, демаскируя себя и позволяя наводчикам окончательно определиться со всеми целями. Корабли эскадры практически сразу же открыли прицельный огонь из орудий главного калибра, в первую очередь по тяжелым и ракетным установкам, представлявших для них наибольшую опасность. Портовая зона сразу же расцвела вспышками взрывов импульсных и плазменных зарядов, крушивших

все, что попадалось на пути. Эти орудия рассчитаны на пробивание силовых щитов и тяжелого многослойного бронирования, из-за чего попадание в землю, когда выделялась сразу вся энергия заряда, выражалась мощным взрывом до нескольких килотонн мощности, сносившие целые кварталы и выжигавшие десятки зданий. Неподвижные батареи, оказавшиеся под огнем, поражались даже непрямыми попаданиями, взрывные волны сносили бетонные укрепления, ломали стволы орудий и вызывали перепады напряжения, от чего детонировали индукционные катушки и накопительные батареи. Выставленные силовые щиты, какие должны защищать зенитные орудия, выдерживали всего лишь несколько прямых попаданий, после чего отключались, а сами орудийные расчеты переходили в режим автоматической стрельбы, наплевав на все правила безопасности, чтобы успеть сделать еще несколько выстрелов, прежде чем уже пристрелявшийся корабль уничтожит их.

Отдельные отряды орудийной прислуги дрались до последнего, не покидая позиций даже тогда, когда выла сигнальная тревога, что их позиция взята на прицел, другие же, как только отключались силовые щиты, сразу же бежали, бросая свои позиции, в надежде спрятаться в укрытиях. Получалось далеко не у многих, огненный вал прямого попадания плазменного оружия выжигал всю секцию, и бегущие превращались в обгорелые головешки прежде, чем успевали даже закричать.

К этому моменту, когда большая часть воздушной обороны пылала в плазменном огне, подошли торпеды, одна за другой разделяясь на отдельные элементы в полукилометре над целью, и каждое попадание отдавалось сразу двумя десятками взрывов, накрывавшими целые сектора, оставляя лишь развалины и пламя пожарищ. Разрывами моментально покрылся и купол города, не рассчитанный на подобный обстрел, ведь их строили в первую очередь для защиты от внешней агрессивной среды, излучения, загрязненного воздуха и возможных атомных и магнитных бурь, но ни один архитектор не давал гарантий, что купол столь большой площади сможет выдержать артиллерийский обстрел.

Взрывы торпед обрушали целые секции купола, ломали опорные конструкции, из-за чего грозили обрушением всей структуры. Люди внизу разбегались с улиц, засыпаемых горящими обломками, крушившими здания и переходы, некоторые из которых площадью превосходили несколько десятков квадратных метров. Силы полиции и ополчения, готовившиеся к отражению высадки десанта, вынуждены были выделить часть сил для обеспечения эвакуации гражданских в убежища, предотвращая панику и давки. Но получалось с переменным успехом, слишком сильно были напуганы люди происходящим вокруг. На Росс никогда не совершалось крупных налетов и за него никогда не вели серьезных войн, слишком малым и незначительным он считался, на практике теоретические установки для действий в подобных ситуациях проверялись впервые, и из-за этого количество суматохи и ошибок только росло, набираясь как снежный вал, а возможности разобраться с ними уже не было, на подходе была первая волна вражеского десанта.

Зенитная оборона оказалась подавлена меньше, чем за полчаса непрерывной артиллерийской дуэли, в ходе которой портовая зона оказалась почти полностью разрушена, от нее остались только развалины корпусов и сухих доков, на причалах горели разбитые остовы немногочисленных торговых судов, так и не сумевших подняться в воздух и разбомбленных прямо на своих позициях… От обороны не осталось ни одного орудия, только изуродованные стволы орудий на оплавленных огнем позициях, все еще смотрящие в воздух, где уже выходили на дрейф на низкой орбите корабли атакующей эскадры. В бой были выпущены эскадрильи бомбардировщиков и перехватчиков, подавлявших остатки легкой авиации порта и скопления живой силы противника.

В развалинах портовой зоны уже формировались первые рубежи обороны, занимаемые силами ополчения и немногочисленных гористарских подразделений, расквартированных на Россе, здесь их задачей было не столько разгром десанта, сколько попытка его задержать, пока не будут подготовлены основные рубежи обороны в самом городе, что должны продержаться до прибытия подкреплений из Гористарского бароната.

Разворачивая легкие переносные зенитные комплексы, спешно закладывая мины на возможных участках высадки десанта, они должны были при этом отбиваться от постоянных атак бомбардировщиков, пытавшихся зачистить те немногие будущие площадки для десантирования, хотя бы немного подходящие для этих целей в общей мешанине развалин и воронок, оставшихся после обстрела. Ополченцы закреплялись, заново занимая разрушенную территорию своего порта и в любой момент ожидая в небе яркие небольшие точки, предвещавших первые посадочные капсулы.

Вместо них первыми десантировались штурмовые дроиды в индивидуальных капсулах, двигавшихся намного быстрее, чем

стандартные, предназначенные для перевозки живых солдат и клонов. У роботов нет крови и не бьется сердце, соответственно, могли выдерживать куда большие перегрузки в полете и при посадке, чем любой органический боец, с ходу выпрыгивая из смятых и перевернувшихся капсул и ведя огонь на поражение из всего имевшегося оружия. Штурмовые модели обладали утяжеленным бронированием и большими размерами, чем любые другие дроиды, доходя до четырех метров в высоту и напоминая тяжелые экзоскелеты по габаритам, снаряженные мощными огнеметами, роторными пулеметами и ракетными блоками, из-за чего способны поразить практически любую цель, но здесь в их задачу входила, в первую очередь, зачистка зон высадки.

Ополчение Росса не могло соперничать с этими отточенными машинами для убийства, представляя в большинстве своем обычных гражданских, несколько раз в месяц приходивших на военные сборы для обучения навыкам владения с оружием. Многие даже ни разу в своей жизни не убивали никого, и один только вид идущих на них боевых роботов, прицельным огнем обращавших в кровавые брызги их товарищей, обращал в бегство целые отделения, но штурмовикам было принципиально все равно, по кому вести огонь, по все еще удерживавшим позиции или уже бегущим назад, в тыл. Пули с одинаковой легкостью косили и тех, и других. Более или менее эффективно им могли противостоять лишь регулярные боевые части Гористарского бароната, хорошо обученные и подготовленные. Используя преимущество в численности, они окружали штурмовиков и либо валили их перекрестным огнем, либо уничтожали из реактивных орудий выстрелами прямой наводкой, но их было, к сожалению для защитников, слишком мало, чтобы в корне изменить ситуацию.

Первая линия обороны была прорвана, и уже вскоре после зачистки зон высадки на них начали приземляться военные транспорты, открывавшие десантные люки на всех бортах и буквально извергавшие из себя атакующие войска всех родов, от легкой пехоты до тяжелых шагоходов с осадными орудиями, волной за волной накатывающихся на позиции ополчения.

Разбитые и понесшие высокие потери, порой доходившие до восьмидесяти процентов от изначальной численности, ополченцы Росса первыми начали отход, местами превращавшийся в паническое бегство, по пятам преследуемые штурмовыми дроидами и десантными войсками. Несколько групп гористарских подразделений, сумевших выдержать первый удар, почти моментально оказались в окружении, хотя некоторые успели вырваться, прежде чем кольцо вокруг них окончательно закрылось, отступая под непрерывным огнем и понеся тяжелые потери. Окруженным даже не предложили сдаться, а просто уничтожили минометным и ракетным огнем, добив оставшихся в живых атакой легкой пехоты.

Второй рубеж обороны пытались организовать у полуразрушенных городских стен, но проломов и пробоин было слишком много, чтобы пытаться все их закрыть, так что в Росс первыми снова ворвались штурмовые группы, смешивая линии обороны и внося неразбериху в ряды защитников, буквально на плечах отступающих врываясь на оборонительные рубежи. Сразу следом за ними шли группы шагоходов и экезоскелетов, с ходу атакующих опорные точки обороны, прямой наводкой расстреливая защитные башни и укрепленные бункера из тяжелых орудий и мощных излучателей. Остатки гористарских отрядов сразу же откатывались дальше, к городским площадям внешнего кольца, где уже стояли танки и противотанковые орудия, в спешке выводимые на улицы, по которым должны идти нападающие, оставив силы ополчения удерживать противника столько, сколько смогут, но бой практически сразу превратился в избиение. Ополченцы не могли ничего противопоставить профессиональным отрядам тристанского десанта и боевым роботам, не бравшим пленных и не предлагавшим бросить оружие. Защитники, уже деморализованные бомбардировками, неожиданным нападением и тем разгромом, что учинили в портовой зоне, долго не смогли удерживать внешние рубежи обороны, сдав внешние стены и ближайшие к ним кварталы.

Ополчение как таковое практически перестало существовать, лишь отдельные разрозненные группы, больше и не пытавшиеся дать отпор нападающим, только пытающиеся выжить. Спастись смогли немногие, лишь те, кто успел укрыться в бомбоубежищах с остальными гражданскими, либо же успел избавиться от выдающей их из остальной толпы оружия и униформы, на таких просто жалели расходовать боеприпасы.

Городские площади внешнего кольца оказались первым рубежом, где наступление смогли задержать. Выведенные на прямую наводку танки и орудия расстреливали колонны атакующих войск, вынужденных двигаться по узким улицам без особой возможности для маневра. Беглый огонь сметал экзоскелеты и шагоходы, усеивая тротуары обломками и телами солдат. Еще не отчаявшиеся гористарские подразделения, некоторые из которых участвовали в колониальных войнах или же локальных конфликтах на поверхности против тристанских отрядов, решили держаться до последнего, больше не отступая. Ведь и дальше отступать было практически некуда, лишь городская ратуша в центре, но она оказалась серьезно повреждена при бомбардировке, и рассматривалось лишь как место для последнего боя, поскольку еще надеялись на посланный в Гористар сигнал бедствия, не зная, что он перехвачен и заблокирован тристанскими связистами.