Пустынник. Война
Шрифт:
А вот Слава… пришла я за ним как-то, он возле стены спал как беспризорник, его родители умерли от дизентерии две недели до этого и заботиться о нем было некому. А когда я над ним наклонилась, чтобы придушить как остальных, он глаза открыл и говорит: «мама, это ты?».
И я не смогла. Забрала тогда его. Администрация пожурила, мол, сама кормить будешь из своей пайки, но работу основную знай выполняй. Иначе вышвырнем за ворота. Так у меня появился сын.
Мы молчим долго. Потом я тихо произношу:
–Нам пора. Возвращаемся в цитадель.
Обратная дорога дается нам намного быстрее. Мы возвращаемся минут за тридцать, уже светает и я тороплюсь вернуться поскорее.
Когда мы подходим ко рву, Светлана Игоревна тихо говорит:
–Солдатик.
–Что?
–Прости меня, ладно?
–За что? – я не понимающе смотрю на нее.
–Это я в последний раз, мальчик. Правда. Больше не буду. Я тебе про Черную Смерть то и рассказала, потому что хотелось поделиться с кем-то. Кто никому не расскажет, – она кивает вниз и я вижу, что на месте, где я стою выведен мелом белый крест.
Прежде чем я понимаю, что это значит, она добавляет:
–Славе уже все равно, а мне жить хочется. Я за тебя молиться буду, обещаю.
Раздается выстрел и я вижу, как мать Славы со стеклянными глазами оседает на землю, прижав руки к груди, после чего одним рывком падаю в ров и перекатываюсь в сторону.
Черт!
Быстро по-пластунски пробираясь по земле, я спускаюсь в самую глубь рва. Тут, уже приподнявшись выше, я бегу в сторону лаза ведущего к Большой Башне. Иногда я думаю, что я все-таки редкостная тварь: когда оказываюсь на кладбище, любопытствую историями умерших людей и думаю, что взвод обеспечения не имеет права, чтобы его хоронили на Аллее Павших, а вот когда мне только что рассказали про то, как администрация решала вопросы с беспризорниками и на глазах убили человека, а думаю только об одном – господи, как же я не хочу сейчас лезть в этот чертов тоннель.
Глава 5.
Во тьме тоннеля я ползу как только могу, стараясь преодолеть ненавистное расстояние как можно быстрее. Раза два мне кажется, что я чувствую какую-то вибрацию над головой и вот-вот будет обрушение, из-за чего только матерюсь и ползу еще быстрее. Наверное, я самый быстрый, кто его пролезает из всех нелегалов.
Когда я почти выбираюсь и брезжит тонкий свет, я ускоряюсь в надежде добраться скорее, как со стороны лаза я вдруг слышу голоса. Замерев, я перестаю ползти. Голоса слышно совсем нечетко, поэтому я потихоньку начинаю снова ползти, чтобы расслышать тех, кто там говорит.
Добравшись почти до самого выхода, я слышу:
–Мазур, ты кретин, ты знаешь об этом? – это голос Мишки.
–Так точно, товарищ младший сержант! – рапортует Мазур.
Я уже собираюсь выбраться, но вдруг Мишка говорит:
–Тебе что сказали? Человека в черном не трогать, а того что в военной форме – валить, так?
–Так точно!
–А ты что сделал?
–Я открыл огонь…
–М****к ты конченый! Ты сделал все наоборот!
–Так точно!
–Сука, – я слышу вздох Мишки, глухой стук, после чего Мазур тихонько охает.
–Короче, сторожи лаз, мудак ты эдакий, – говорит Мишка. – Если вылезет – сразу вали. Понял? Тело обратно свали в лаз, потом засыплем. Понял? Тут то не промахнешься?
–Не промахнусь, товарищ младший сержант! – ответил Мазур.
–Смотри у меня, придурок, – ответил Мишка. После еще одного глухого удара по Мазуру, я слышу топот удаляющихся тяжелых берцев.
–Сам придурок, – бурчит где-то вдалеке голос Мазура.
Я не знаю, сколько я лежу в этом гребаном тоннеле. Проходит, наверное, целая вечность, прежде чем я снова слышу стук берцев.
Раздается голос Мишки:
–Ну чего?
–Глухо, – ответил Мазур. – Я светил пару раз внутрь тоннеля, никого там нет.
–Понятно, наверное по веревке взобрался.
–А что, как теперь его уберем?
–Уж точно без твоей помощи, – огрызнулся Мишка. – Придется исхитриться, может в следующем выходе вальнем. Посмотрим.
–А что, мне его тут ждать еще?
–Не надо, – буркнул Мишка. – Если он сразу не вылез отсюда, значит наверняка уже в крепость пробрался. Еще полчаса покарауль, да дуй отдыхать, отсталый.
Я слышу, как Мишка уходит. Спустя минут десять, видно, решив не выжидать положенное время, по металлическому полу гремят берцы Мазура. Тяжело вздохнув, я выбираюсь из лаза.
Обливаясь холодным потом, я прислоняюсь к металлической стене. Твою мать, что же происходит? Неужели в этой чертовой цитадели все против меня?
Прокручивая события последних дней, я начинаю думать, как же так вышло, что люди с которыми я служил все это время, решают от меня избавиться. Так, начнем с моего друга на вышке и его оговорке про полковника.
Пашка. Сколько мы с ним знакомы? Лет пять-шесть, это ведь ему я первому говорю, что хочу рассказать правду про лейтенанта или вопрос решить с ним по-другому и он… отправляет меня к матери Славы. Сходи, Олег, надо сходить. Она должна знать, как погиб ее сын. Так, да? И вот матушка совершенно искренне хочет навестить сына. На могилку сходить. Возле Малых Ворот мой старый знакомый Мишка улыбается и жмет руку, взятку конечно берет, но совершенно по-дружески ведет себя, отправляя на верную смерть. Ох, Светлана Игоревна, хороша. Твой приемный сын погибает, а ты решаешь и тут выгоду получить. Старая работа «Черной Смерти» не дает покоя, похоже. Она ведь говорила, что к ней заходил лейтенант Хадин, только вот зачем? И вот я становлюсь на месте, где выведен белый крест мелом и меня там уже ждет Мазур. А когда он промахивается, то Мишка шарит по всем лазам, чтобы вальнуть меня, когда я буду вылезать. Понятное дело, что в крепости меня по тихой завалить не удастся. Другое дело если за территорией – тут все понятно. Пошел солдатик в самоволку, да попал под пулю дозорного. Причем и дозорного выбрали такого, который любит пальнуть, чтобы убийство совсем смотрелось правдоподобно: сам виноват военный, что пошел шастать ночью, да словил пулю. И вот уже мое тело отправляется на Аллею Павших. Солдатики берут лопаты и копают мне неглубокую могилку рядом с мастер-сержантом Гориным и ефрейтором Славой, я остаюсь на глубине метра-полутора, а полковник уже точно никогда не узнает, из-за кого разбили отряд в поселке железнодорожников, да и наглый рядовой уже не решит с лейтенантом вопрос «по-другому». Ну и остальные дозорные получают четкий посыл, что будет с теми, кто захочет сдать лейтенанта Хадина.
Я вытираю потный лоб. Да, Олег, съездили проверить «подозрительные перемещения». Теперь сиди и думай, когда вальнут в следующий раз. В крепости вряд ли решаться действительно прийти ко мне в каморку чтобы придушить, во-первых я уже не ребенок и могу наделать ножом много дырок, да и зачем внимание привлекать. Правильно мыслит Мишка: гораздо проще в затылок выстрелить во время очередного боевого выхода, а потом сказать, что опять бандиты обстреливали из развалин железнодорожного поселка. Или пойдем какое здание проверять, да и выбросят из окна. Так еще и лучше, не надо искать мифических бандитов, ну навернулся парень. Какая трагедия, но с кем не бывает. Или провалюсь куда под землю.