Пустыня смерти
Шрифт:
Ещё одним фактором, порядком отравляющим мне жизнь, стал Хан.
Что уж он там себе возомнил, большой вопрос. Зато о своих намерениях он сказал чётко и очень-очень кратко. «Хочу тебя» и всё. Вот очень мне хотелось это слушать! Как будто других мужчин больше на Аррахате не существует! Даже сама себе я бы не смогла объяснить, почему так не хочу привязываться к человеку. Даже не так, не столько к человеку, с этим-то как раз никаких проблем и не было. Зато дело было в другом. Я не желала привязываться ни к кому кроме Али. Мой светлый мальчишка был отдельной категорией, скажем так. Я не могла объяснить даже себе, почему отдельная, но что было, то было.
Стоя у зубцов высокой дозорной башни, я смотрела туда, где за хрустальным куполом начиналась пустыня. Я устала. Я больше не хотела быть в этом душном городе, где почти каждый был не тем, кем притворялся, где каждый скрывал грязные помыслы и не менее грязные тайны. Вокруг престола нынешнего императора собралась отъявленная мерзость. Не нужно искать, выжигать отдельно по городам, да аулам, но как же здесь тяжело! Как же муторно…
— Прячешься?
Вот помяни же ха-змея, он с удовольствием и появится! Только… Тайпана это не касалось…
— Нет, дышу свежим воздухом, — вежливо ответила я, скрывая лицо за покровом. Ну, его, этого мужчину. Не сказала бы, что Хан мне был категорически неприятен, он просто категорически меня пугал.
— Скажи мне, о прекрасная Зеоннала. Каким образом вы смогли справиться с одним из самых верных слуг императора?!
— Он был слишком больной на голову, — вежливо сообщила я.
Хан хмыкнул.
— Слишком? А императору могут служить другие?
— Так, это смотря, какой император, — отозвалась я задумчиво, настораживаясь с каждым произнесённым словом. Выражение глаз Хана было тревожащим. Что это с ним такое? Сразу к делу? Да ещё и разговор про императора и его слуг?! Я думала… ах! — Ваше императорское величество, Нуо IV, вам этого не понять.
— Ты смотри! — неприятно удивился император, глядя на меня сквозь пустой взгляд Хана. — Как ты догадалась, янтарная красавица?
— Вы не пугаете так, как он сам.
— Надо же. Давненько меня не укоряли в том, что я не пугаю. Скажи мне, прекрасная Зеоннала, что тебе предложить, чтобы ты была на моей стороне? Я устал от этих людишек, не видящих дальше собственного носа, я устал от тех, кто говорит одно, но делает совершенно другое. Я устал настолько, что это не передать словами, так… почему бы тебе не стать моей спутницей? У императора не бывает гаремов. У них может быть только одна наложница и жена. Жена у меня уже была, а вот наложницы — никогда не было. Становись моей, и я сделаю тебя — бессмертной.
— Такой же, как вы? Бессмертие с прыжками из тела в тело?
… На этот раз император молчал долго. Смотрел на меня и молчал. Потом кивнул.
— Действительно. Именно такое бессмертие. Ничем не хуже других. Не нужно заботиться об одном дряхлеющем теле, не нужно ни о чём думать. Можно спокойно выбирать себе молоденькие тела и наслаждаться молодостью в них. Разве ты не хочешь?
— Нет.
— Ты же женщина, разве для вас красота не главное?
Я пожала плечами. Я, может, и женщина, но для меня главным точно было совершенно другое. Например, быть в другом месте. Император не случайно заговорил про одного из убитых. Второй братец из той чокнутой парочки, был жив. И не просто был жив. Пески донесли, что он вошёл в город вчера на закате. Раз здесь император, причём в голове у Хана — значит, убийца сейчас идёт к Али. Меня же император отсюда просто не выпустит. Чтобы я в очередной раз не помешала его планам.
Это не было разведкой боем, он до сих пор не видел во мне сколько-нибудь достойного противника. Он вообще меня рассматривал как досадную мелкую помеху и не более того. Я же… А что я?! Я была только за подобное отношение. Чем меньше он обращает на меня внимания, тем мне легче работать. Правда, вот сейчас, я могу сказать, что на меня обращено слишком много императорского внимания!
Заодно вот сейчас решилась ещё одна загадка, крывшаяся в словах хранителей могил. Если он постоянно, чтобы куда-то выйти и с кем-то поговорить, ныряет в чужие тела, то каким образом до него добраться?! До него самого?
Вот только интересно, сколько времени могут существовать два сознания в одном теле? Если император погрузится в тело Али, сколько будет жива душа Али? Достаточно или… Нет. Вряд ли. Если бы душа «жертвы» жила чуть больше времени, то императора уже нашли бы способ убить.
Придётся придумать что-то ещё. Мне нужен способ, благодаря которому он призовёт меня к себе, чтобы он сам меня привёл к своему телу.
Сложно, невозможно?! Мне придётся сделать это возможным. Даже, если потребуется подставиться при этом самой.
А теперь…
— Мне придётся покинуть ваше общество, ваше императорское величество.
— Ты думаешь, янтарная красавица, что этот человек тебя не убьёт? Что ты сильнее его?
— Нет, так далеко моё самомнение не заходит, — открестилась я перепугано. Ну, его, этого Хана, а если слышит и запоминает, даже с тем учётом, что он — кукла императора?! — Если я попробую пройти мимо… этого человека, то он, безусловно, меня убьёт. Даже с тем учётом, что чисто из принципа он постарается не только сопротивляться, но ещё и ранить каким-нибудь образом вас. Другое дело, что я пойду в другую сторону.
— В другую? За тобой обрыв.
— За мной стена вашего же дворца, ваше величество. Стена — не прямой отвесный обрыв.
— Ты же не…
Дослушивать императора до конца я не стала. Мне было неинтересно то, что он может мне сказать, тем более, мне было совершенно неинтересно то, как и почему он решил лично продемонстрировать одну из своих ужасных способностей. Чтобы я посчитала, что это самое страшное, что есть в его арсенале? Или чтобы…
Слишком много вопросов. Мне пока не до этого.
Не сводя взгляда с императора, я шагнула назад, ухватилась за тонкую балку, на которой вывешивались штандарты, зацепилась за красивую и главное, прочную! тряпку (не понимаю я смысла этого всего) и скользнула вниз.
… Я ошиблась дважды. Император не собирался вредить Али, в конце концов, если пострадает его драгоценное будущее тело, что он будет делать? А я при этом ему мешала. Достаточно, чтобы он рассердился, достаточно, чтобы решил принять свои разрушительные меры. Убийца был послан не по душу моего солнечного ребёнка. Всё было куда проще и куда изящнее. Убийца был послан по мою душу.