Пустыня Снов
Шрифт:
Илай бережно погладил револьвер рукой, и только сейчас заметил на нем буквы. У него перехватило дух.
Г. Е. К. Т. О. Р.
Черт возьми, это револьвер его деда. Деда, про которого говорил бармен во сне. Только во сне он был лидером банды, а отец говорил, что дедушка был крупным нефтяником и уехал на добычу нефти в далекие восточные страны.
– Но это же настоящий шерифский ствол! – восхищенно воскликнул Илай. – Посылка с Дикого Запада, а?
Кто же мог прислать ему этот револьвер? Илай мог очень долго гадать и выдвигать предположения, но что-то подсказывало ему, что рассуждения ни к чему не приведут, особенно
– Что? – впервые за долгое время спросил Илай сам у себя достаточно громко, хотя обычно он задавал этот вопрос внутреннему собеседнику.
Отнести револьвер к оценщику. Решено. Но где найти такого специалиста? Илай вспомнил, что Артур рассказывал ему пару месяцев назад о лавке, затерянной в громаде местного торгового центра, где ютился парень с довольно острым глазом. К тому же, по словам Сида, тот парень интересовался старыми стволами. Вроде тех, что принадлежали шерифам или вроде того. Старым блюстителям закона, которые держали в порядке свои маленькие городки. Таких у нас уже давно нет, пронеслось в голове у Илая, когда он сравнил те порядки с нынешними, в его родном городе. К слугам закона почти все друзья Илая относились с опасением, если не презрением. Но Илай быстро отогнал эти мысли прочь и сосредоточился на главной цели – найти оценщика.
– Кто ты такой? – пробормотал себе под нос Илай, покручивая в руках револьвер. – Старый друг? Далекий родственник? Таинственный враг?
Так или иначе, Илай понял, что ему дали знак, и произошло необычное действие. Возможно такое событие, которое не должно было произойти вовсе. Актер запутался в кулисах или переврал текст, а зрители подумали, что так и надо. Значит, так и надо. И я теперь участвую в этом спектакле. По полной. Да, Илай, это твое время.
Последняя фраза успела посетить мозговой центр Илая за секунду до того, как он захлопнул дверь своей маленькой квартирки, держа в руках коробку с револьвером.
– Он достаточно древний.
– Насколько древний?
– Ну, может быть, лет сто пятьдесят. Это редкая вещь, откуда он у вас?
– Это подарок?
– От кого, если позволите спросить?
– Это я сейчас пытаюсь выяснить.
Оценщик с любовью провел рукой по выщербленным буквам на ручке револьвера и слегка сдул с него пыль после нахождения в коробке. Илай закашлялся и махнул рукой перед собой, чтобы отогнать пылинки. Оценщик посмотрел на него поверх очков.
– Я часто имею делу со стариной. И, поверьте мне, это по-настоящему старое оружие.
– Сколько вы бы дали за него? – оперся о прилавок Илай, пристально всматриваясь в хозяина лавки.
Оценщик почесал бороду.
– Сложный вопрос. Патронов к нему нет, и изготовитель неизвестен, но сделан револьвер явно на совесть и пришел из тех времен, когда грабили поезда и пытались согнать индейцев с их земель ради добычи нефти или прокладки железных дорог.
– Для оценщика вы удивительно хорошо разбираетесь в истории, – улыбнулся Илай.
– По роду деятельности много читаю, знаете ли. Но вы правда хотите его продать? Даже не зная, кто его вам прислал?
Илай задумчиво наклонился над прилавком и всмотрелся в буквы.
– Можно определить, чем выбито имя?
– Слишком старый корпус. Боюсь, здесь я помочь не могу. Нужна целая лаборатория для таких вещей, а я зажат в лавке, в которую люди заходят раз в неделю, предпочитая старым вещам модные кафе и магазины одежды.
Оценщик вынул из кармана фартука лупу и наставил ее на буквы, посапывая и пытаясь разглядеть что-то. Затем убрал лупу в карман и посмотрел Илаю в глаза.
– А вы точно не знаете, кто этот Гектор? Вам точно ничего не угрожает?
Илай подозрительно глянул на оценщика, вспомнив свой недавний сон. Банда Гектора, забытый бар и выстрел из прошлого сквозь ослепляющий диск солнца.
– Думаю, я в безопасности. Я не так долго на свете, чтобы нажить себе врагов. Но этот Гектор… Мне кажется, он хочет со мной связаться.
– Почему бы просто не позвонить? – спросил оценщик.
– Может, он из того поколения, что привыкло отправлять посылки и письма?
– Скорее всего, – вздохнул оценщик. – Слушайте, честно вам скажу, молодой человек, у меня нет денег, чтобы купить у вас этот револьвер. Но я могу подсказать вам места, где вы сможете выручить за него очень большую сумму. Только не нарвитесь на сумасшедшего коллекционера, сейчас таких полно.
Илай еще раз посмотрел на револьвер. В лавке оценщика царил полумрак, и буквы загадочно переливались под несколькими солнечными лучами, которые проникали сквозь окна лавки из торгового центра.
– Я оставлю его себе, – твердо произнес Илай. – Спасибо вам за беседу.
– Всегда рад, – кивнул оценщик. – И помните. Прошлое не всегда хочет, чтобы в нем копались, что бы я вам тут ни говорил.
– Всего доброго.
Илай бережно положил револьвер в коробку и покинул лавку, в которую так стремился попасть.
Дорога домой была тяжелой. Илай уже сотни раз из года в год ходил по этим улицам мимо торгового центра к своему дому, но в этот раз что-то изменилось. Илай чувствовал это, ощущал кожей. Было такое чувство, как будто все вокруг немного замедлилось, и пространство приобрело свойство воды тормозить человека в его движении. Держа коробку под мышкой и оглядываясь по сторонам, Илай мог поспорить, что так ощущают себя люди, которые учатся плавать. Ты уже достал до дна бассейна ногами, но в любой момент опора может уйти из-под ног. И что скажет полицейский, если вдруг остановит подозрительного юношу? Конечно, ничего сильно подозрительного в поведении Илая не было, но фактор случая никогда нельзя упускать из виду. Взволновал ли бы вас парень, судорожно озирающийся и несущий с собой старый револьвер? Правда, он не заряжен, но Илай очень сомневался, что это остановило бы полицейского от увлекательной поездки в участок с подозреваемым. Подозреваемым в чем?
– В том, что не такой, как все, – проговорил Илай, вдыхая холодный воздух. – Успокойся, Илай.
Просто посылка. Посылка от загадочного Гектора, который мог быть дедом Илая. Илай был не уверен на сто процентов, что деда и правда звали Гектор, воспоминания об этом разговоре с отцом были отрывочны и беспорядочны. Отец вообще не любил говорить о деде, и каждый раз, когда Илай, будучи ребенком, приставал к нему с вопросами, отец отмалчивался или уходил в другую комнату читать газету.
Лишь однажды, когда Илай уже был подростком, ему удалось добиться от отца легкого откровения. Но, учитывая молчание на эту тему в прошлом, уже и этого было достаточно.