Путь (2 книга - 6 книга)
Шрифт:
Мелочь. Будь так с самого начала и не пришлось бы убегать от этой стаи.
Ещё укол под поверхность жижи, в грудь, туда, где сходятся шея и лапы зверя. Без Опоры это оказалось не так просто, я отталкивал сам себя, и лишь плотная стена воды за спиной давала возможность вложить в удар хоть какую-то часть силы. Но оставшиеся крохи энергии нужно приберечь для крайнего случая. Лезвие завязло, явно пробив тело Волка. Я, оскальзываясь, продолжал упираться ногами и наваливаться на древко, не давая ему сняться с острия. Ногу обожгло опасностью, но особо выбирать не приходилось и резкую боль в бедре я принял даже с облегчением. Если не откусили сразу, то есть ещё возможность побарахтаться. Это что-то мелкое! Я с опозданием,
Короткого мига ослабевшего внимания хватило на то, чтобы Волк извернулся и сполз с острия оружия. Видно вошло неглубоко, не до клювов-шипов. Я отступил, вернее, несколькими толчками в вязкое дно продавился спиной назад через стену того, что здесь было «водой». Снова вскинул над головой древко и замер, ловя каждое движение вожака. Волк зарычал, его глаза покраснели, становясь цвета крови, а меня обдало нестерпимым жаром опасности. Я сам, вслед за врагом, зажёг выносливость, превращая её в духовную силу и ударил лезвием Пронзателя, вкладывая всё, что имел в этот удар и техники. Опора, Медведь. Не время экономить. Молот Монстра встретил Волка в самом начале прыжка, погрузился в тугую плоть зверя, рассекая не сумевшую защитить от техники шкуру, скользнул по кости, пробивая врага наискось от груди к плечу.
Я перехватил древко, выворачивая оружие и опрокидывая Волка, толкнул Пронзатель от себя ещё дальше, буквально прикалывая зверя к твёрдому дну, пока действует техника усиления. Ярость! Волк дёрнулся, едва не вырвавшись, а затем оружие резко провалилось вперёд, рассекая тело врага боковыми шипами и уходя в дно ещё на три ладони, а зверь наконец-то замер. Его лапа, почти отрубленная техникой, бессильно скользнула по моей груди, уже неспособная даже вспороть броню и исчезла под водой. Я оперся на древко, давая отдых подкашивающимся ногам и прекратив сжигать выносливость, принялся вертеть головой, осматривая окрестности.
Поверхность болотной жижи за пределами круга смерти кипела. Торчащая неподалёку из воды туша убитого Волка оказалась облеплена какими-то копошащимися червями. Наверняка мелочь, возможно, даже не доросшая до Воина, раз я совсем не ощущаю тяжести применения от убивающего их собратьев Указа. Остальные, убитые мной звери, похоже, ушли на дно. Или их туда утянули... Но кровь в воде никуда не делась и нужно убираться отсюда, пока не пожаловал кто-то покрупнее. Хотя бы вон в ту сторону, где из воды торчит хилое деревце. Или ещё дальше! Изменить решение меня заставили фигуры выскочивших на берег Волков. Ещё одной схватки я могу и не пережить. Взгляд сам опустился на кисет, который я всегда вешал на пояс за пределами лагеря. Ну уж нет! Только сам!
Я раскачал и вырвал застрявшее оружие, отменил Указ и успел сделать шаг, когда дно под ногами дрогнуло. Резко, на глазах принялся уменьшаться уровень воды, стремительно утекая в сторону. Я снова вбил под ноги лезвие Молота, чтобы меня не унесло вместе с ней. И неожиданно понял, что это не волна, идущая откуда-то со стороны, а стремительно мелеющее болото. Дно под ногами снова резко дрогнуло, перекашиваясь, и всю массу червей и туши Волков унесло в сторону мутным, бурлящим потоком. Меня сбило с ног и лишь крепко сжатые на древке пальцы не позволили улететь следом. Болото ещё раз всколыхнулось, и в тот же момент я увидел нечто, поднимающееся из воды, огромное и жуткое. Невероятно большой, в сотню шагов шириной бугристый и покрытый грязью нарост. Мгновение и в голове словно что-то дёрнулось, мир качнулся и сменился перед моим, единственно видящим, глазом другой картиной.
Теперь я понял, что это не нарост, а край. И это не он поднимается из воды, а вода с него стремительно скатывается
Уложил на колени Молот и принялся опустошать фиалы: противоядие внутрь, зелье Восстановления тоже проглотить; откинуть назад голову и вылить Чистые Поры, а затем и орденское Заживление Ран на лицо. Я буквально почувствовал, как алхимическое снадобье вскипело на изъеденном ядом лице, невидящий глаз словно пронзило кинжалом. Казалось, что это невидимое оружие пробило голову насквозь, уперевшись кончиком лезвия в затылок. Гаснущим сознанием, едва ворочая рукой, снова очертил вокруг себя печать Указа и раздавил в перевязи запасное зелье, отправляя от себя волну, стирающую запах крови.
Но сознания так и не потерял: лежал, покачиваясь на спине огромного зверя в полузабытьи. Мир то исчезал в жарком полноводье боли, то снова обретал звуки, краски и ощущения, когда та отступала, словно мелея. В такие моменты мысли в голове обретали чёткость, а не крутились вокруг нестерпимой боли, и я пытался медитировать и направить полученные крохи небесной энергии к ранам. Вернее, только к одной. Страх остаться без глаза пробивался даже сквозь боль.
В себя пришёл только к вечеру. Вернее, когда почувствовал, что боль стала вполне терпимой, почти как от сломанной руки, а сам я давно уже втягиваю в себя неожиданно густые нити силы и не проваливаюсь в туманное полузабытьё. Солнце уже почти коснулось кромки леса. И видел я это обоими глазами. Пусть плохо, но двумя. Оттёр рукавом лезвие Молота и вгляделся в полированный металл. Лицо больше напоминало свежую тушу, которую ватажники бросили недопотрошив: одна сторона совсем плоха, без кожи и сизого цвета, посреди уродливой впадины проглядывает помутневший глаз.
От переживаний меня отвлёк звук крыльев. До жара по спине знакомый звук. Только сильнее, чем в моих воспоминаниях, сразу подсказавший мне, что обладатель таких могучих крыльев больше моего прошлого знакомца. Два вдоха и я, позабыв о боли, вместе с Пронзателем, медленно, чтобы не обнаружить себя, буквально зарылся в ил, набросав на себя водоросли и какую-то гниль, которая толстым слоем лежала на склоне холмика, где и росло деревце. Осталось лишь надеяться, что этого хватит. И замерев, вглядываться в небо.
Я не ошибся. Ужасный Ворон оказался раза в два крупнее того, что недавно встретился у меня на пути. И он был лишь первым в череде таких же опасных гостей. Мелкие птицы давно галдели, копошась в мусоре на спине огромного зверя, а теперь сюда пожаловали и крупные, далеко шагнувшие по пути возвышения. Спохватившись, я убрал печать, чтобы моё укрытие не привлекало внимание. Достаточно и десятка дохлых птиц, лежащих рядом. Хотя я и набросал на себя слой грязи, но лицо прикрыто разлапистой водорослью, и я мог наблюдать за тем, что происходит вокруг. Самые разные летающие гости торопливо расхватывали живность из грязи на спине Черепахи. Стоило кому-то найти что-либо крупное, как Ворон отгонял их прочь, забирая добычу. Один раз там даже разгорелась схватка, когда кто-то не сразу согласился поделиться находкой. Но вот сделать хоть что-то противнику не сумел и сам стал его новой жертвой. И не удивительно. Уж этот-то Ворон, в отличие от предыдущего, полностью соответствовал всем приметам из заметок ватажников. И цвет правильный, и загнутый клюв. Седьмая звезда. Ему здесь просто нет противников.