Путь (2 книга - 6 книга)
Шрифт:
— Неприятная история, — мама была спокойна, словно уже слышала эту историю. — Снова совсем не красит Орден. Говорят, что на границах земель неспокойно и на эти земли претендуют многие сильные соседи. Ты боишься, что станешь мишенью?
— Нет, — я в раздражении махнул рукой. — Я боюсь, что вы станете мишенью или жертвами. В ту ночь погибли не только мастера Указов. Но и их семьи.
— Говорят.
Мама приподняла брови. Мы глядели друг на друга, не опуская глаз.
— Так же как и про лесное побоище.
— Я доверяю тем рассказчикам. Это случилось на их глазах.
— А я доверяю логике, которой учился по твоим книгам. Стал бы ночной убийца разбираться кто из спящих его цель?
— Я не думаю, что всё так плохо и уже завтра на тебя нападут. Орден наверняка учёл это.
— Я не думаю, что всё так ужасно и уже через неделю учёбы в Академии нас отправят штурмовать секту.
— Я не хочу, чтобы ты отдавал свою жизнь в чужие руки.
— Я тоже хочу сам решать свою судьбу.
— И продолжаешь настаивать на служении Ордену.
— Как и ты!
— Сначала я говорила о вольных. Это лучший выход.
— Что мне там делать?
— Жить свободным. Решать самому свою судьбу. Возвращаться к семье, а не месяцами скитаться по земле Гряды, выполняя чужие приказы?
— Слабаком? На какой звезде остаются вольные? Остаться вечным Воином?
— Если твои стремления — идти дальше, то тем более, зачем тебе принимать на себя клятвы Ордену?
— Клятвы? Не думаю, что они смогут остановить меня.
— Даже так? — мама задумалась, но затем покачала головой. — Стать клятвопреступником? Ради чего? Зачем так лгать себе? Не лучше ли сразу порвать с Орденом? Не плодить ненужных обид. Чтобы ты не говорил, но на землях пояса множество идущих, что сумели прорваться и подняться в следующий.
— А ты, получается, не хочешь, чтобы я воспользовался ими, как опорой на своём пути.
— Не тогда, когда по городу ходят такие рассказы, а сердцу кажется, что будет страшная беда.
— Где только ты услышала эти свои бредовые слухи, — я скривился и схватил кружку, жадно её опустошив.
— Слухи? — мама, кажется, впервые за этот непростой разговор повысила голос. — Соседние два дома сплошь осиротели! Все сыновья погибли там, в кровавом лесу. И дома уже освободили! Буквально на днях всех выселили!
— А что будет, — я помолчал, — Если я ослушаюсь?
— Сынок. Ничего не будет. Я могла бы кричать, грозить, гнать прочь, проклинать... Но разве я посмею? Только моё сердце будет разрываться каждый день. А если ты однажды сгинешь, то оно разорвётся.
— Не хочу слышать таких глупостей. У тебя — Лейла!
— Это правда. Материнское сердце не обманешь. Тебе нечего делать в Ордене. Там ты сгинешь. Сын? — мама схватила меня за руку. — Хочешь я стану перед тобой на колени?
— Ты думаешь — это заставит меня изменить решение?
Глава 22
— Ха! Здорово!
Удивительно, но нулевые вернулись в Школу раньше всех. Я уже несколько часов сижу посреди двора, погруженный в свои мысли. И только сейчас начали появляться остальные.
— Зачем мешать медитировать?
— Эт кто медитировал? Ты? Не по-хо-же. Тем более пора отдохнуть. Слишком гонишь ящера. Давай открой глаза. Хочу тебя отблагодарить.
— За что?
— За учёбу. Мои Волки были на рынке, сопровождали молодого мастера. И я обратил его внимание, что на прилавке средь обычного протальника выложен стебель змеиной травы.
— Ага.
Нехотя поддержал разговор. Понятно о чём речь. Разница в цене раз в пятнадцать.
— Молодой мастер похвалил, что я взялся за ум и сказал — как разделаюсь с Орденом, то мне будет место в его втором десятке. Ты б знал, как пыжился мой отец!
— Ну вот, лодырь, — новость меня немного расшевелила, вырвала из бесконечного круга размышлений. — А говорил, что это тебе не пригодится.
— Ага, неправ был. Считай — должен. Пусть простой ватажник те в Академии и даром не нужен. Но долг на мне есть. Держи!
Я ухватил протянутую руку за предплечье, стиснул до побелевших пальцев. Отпустил, только когда Гунир крякнул, признавая поражение. Долго смотрел ему вслед с кривой улыбкой. Затем заметил ещё кое-кого.
— Дарит! Подойди, разговор есть.
— Чего тебе? Дай угадаю. Ты снова хочешь что-то узнать. Только для этого я тебе и нужен!
— Что поделать, если ты и впрямь в этом хорош?
— Лесть? Это я люблю.
Дарит щёлкнул пальцами, снова вгрызся во что-то непонятное, пахнущее хлебом, и с полным ртом невнятно произнёс.
— Спрашивай.
— В правилах написано, что каждое новое звание в иерархии Ордена даёт выходцам Нулевого возможность вытащить из-за границы ещё кого-то. Как ещё это можно сделать? Прорваться с Воина и переехать в третий?
— Ну, ты, — парень подавился и, откашлявшись, повысил голос. — Ты, пастух! Хоть иногда отвлекайся от медитации, открывай глаза и смотри вокруг. Что ты видишь?
Мне под нос сунули недоеденный кусок. Не найдя подвоха, я осторожно описал увиденное.
— Лепёшка какая-то. Свежая.
— Лепёшка?! Это лучшая сдобная булка моего квартала!
— И чё? — я повторил любимый вопрос Гунира.
— Кто её печёт, по-твоему? Воин? Кто ставит тесто, греет печь, продаёт в лотках, толкаясь на улице? Кто нам разносит еду, глупый пастух?
— Хватит оскорблять. А то дам по шее. Не думаю, что Воины. Обычная Закалка.
— Правильно, пастух! — отмахнулся от моего предупреждения парень. — Плати подушный налог и можешь хоть весь свой посёлок сюда выписать.
— Весь не надо. И сколько?