ПУТЬ БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ

vudu

– Ты способна сейчас думать о еде?

– Ну, не могу же я вечно сидеть на одном адреналине. Иди уже, давай.

Мысли носились в голове как стадо взбесившихся крокодилов. Ничего не получалось, одни противоречия. Что-то не складывалось, что-то все время упускалось из вида, что-то очень важное, но ускользающее от внимания. Ясно одно - человек внезапно стал другим, причем вероятно только по своему желанию.

«Ну, собственно говоря, не такой уж это секрет, еще вчера все с восхищением отмечали просто феноменальную приспособляемость наших пациентов. Но ведь никто не

утверждал, что увиденное нами раньше, предел их возможностей? Так что, нет в этом неожиданности, если как следует подумать. Но как они это делают? А что делать нам? Вчера он абсолютно аномален, нечеловечен, можно сказать, сегодня он стопроцентный параноик, а завтра…, завтра он стопроцентно здоровый малый? Господи, именно так и будет!

А как же Кузя? Он тоже внезапно выздоровеет? А ведь он именно так и говорил мне вчера – «теперь я выздоровел». Нет, я просто брежу, как это можно просто по своему желанию взять и стать больным или здоровым человеком. С каждым днем все запутывается еще больше. А эта его пробежка по пустыне, по пустыне в которой без специальных средств защиты, рядовой человек и пяти минут не продержится? Нет, мы точно что-то упускаем. Надо пойти взглянуть на этого пустынного червя, внезапно заболевшего паранойей. И навестим Карбовски, что-то он сегодня прячется от меня. Ощущение вины – великое дело, может мне удастся что-то выклянчить у него? Что бы такое попросить…?»

Больной выглядел не просто плохо, он был ужасен. Лицо было наполовину скрыто специальной противоожоговой полупрозрачной массой, которая, к сожалению, позволяла увидеть все подробности увечья больного. Руку пришлось ампутировать, и впереди больного ждала долгая реабилитация и привыкание к новой, выращенной руке. Все это требовало времени, много времени.

«Как с такими повреждениями он смог выжить? Стоп. Вот оно противоречие, нестыковка, ключ ко всему. Как он с такими возможностями изменять свой организм позволил себе дойти до такого состояния? Все-таки это все больше становится похоже на банальную ошибку. Но как же тогда Кузя, или он совсем не имеет к этому отношения? Нет! Это похоже на добротную инсценировку, настоящее шоу!

Так…, посмотрим на результаты его анализов своими глазами…, типичный больной паранойей, я бы сказала слишком типичный…, как будто данные просто скопировали из медицинской энциклопедии. Как же ему это удается, да еще в его состоянии? Но мы еще посмотрим, кто кого здесь перехитрит, посмотрим, как тебе удастся изображать динамику болезни. Совершенно ясно одно, к любым источникам информации тебя допускать нельзя, голубчик…, в том числе к общению с медицинским персоналом. Вы все, как я помню, могли немного читать мысли, так вот мы тебе такой возможности не дадим. Придется тебе обойтись механическим уходом. Прощай.»

Вера вернулась в свой кабинет и с удивлением уставилась на остывшую тарелку с завтраком на столе. Она совсем забыла о еде! Вот до чего могут довести эти больные. Дверь за ее спиной распахнулась, и в кабинет как метеорит ворвался доктор Карбовски. Кто бы мог заподозрить в этом пожилом важном господине такую прыть? Уж он то не забыл позавтракать.

– Доктор Сторп! Я принес очень необычные новости….

– Профессор, вы не побоялись попасться мне сегодня на глаза?

– Вера, ну прекращай свои

нападки, не та ситуация… Я только что получил результаты полного обследования пациента из трехсотой…, это просто невообразимо…

– Что, он оказался совершенно здоров?

– Откуда вы знаете?
– Карбовски пристально посмотрел на Веру.

– Догадалась. – Буркнула Вера в ответ. Она вдруг четко осознала, что все, что они делают, бесполезно, так или иначе все сложится так, как хотят они.

– Я в полной растерянности. Как нам с ними работать? Ты понимаешь, что я не смогу держать здесь твоего Кузю вечно, я буду вынужден его отпустить к людям. Ты понимаешь, чем это может закончиться, ты ведь знаешь его возможности?

– Нам обязательно надо понять, что им надо, чего они хотят и откуда они взялись на нашу голову. Вот этим и займемся. И не расстраивайтесь так, Виктор Львович, подумайте сами, рано или поздно они все равно выбрались бы отсюда…, нашли бы способ. Этот способ, по крайней мере, сохранит наше профессиональное лицо. Так что есть даже повод порадоваться.

– Что бы мы без тебя делали, Верочка.

– Неужели оценили? Самое главное сейчас придумать способ оградиться от их воздействия.

– Одна надежда на тебя, Кузя бережет тебя…, если мы сможем это использовать, то возможно последнее слово будет за нами.

– Прямо война какая-то…, и это накануне такого события как колонизация Юрико.

– А, ты уже в курсе? Давай поздравим друг друга с этим успехом и заодно немного расслабимся..., к тому же я вижу, ты голодна. Я тебя приглашаю.

– Ай-ай-ай! На рабочем-то месте, какой вы пример подаете?

– А что ты подумала? Еда и слабый коктейль, вот и все, что я тебе предлагаю.

– Согласна.

С гордым видом пожилой профессор повел возбужденную молодую женщину в обычную больничную столовую. Что еще он, в конце концов, мог предложить, ведь время для них было так дорого.

3.

«Люблю тех, кто всходит там, где их не сеяли».

(Станислав Ежи Лец)

Песок приятно щекотал подошвы ног, в меру теплый и мягкий, он во всех отношениях был превосходен. Но больше всего Четвертого в этом песке привлекало количество. Такие пространства свободные от жизни выглядели более чем замечательно. Он построил бы здесь огромную колонию, полную потомков, которые стали бы его продолжением и одновременно продолжением этого мира. К сожалению, Четвертый не мог прямо сейчас заняться осуществлением своего замысла. Необходимо сначала найти свою вторую половину, а потом третью, четвертую…, а для этого нужно выйти из этой пустыни.

Его путь оказалось самым длинным, другие беглецы, скорее всего уже достигли своих целей. Интересно, как там все удалось Второму…, ну да ладно, за ним есть кому присмотреть. Песок стал немного влажнее, и это означало, что конец его пути близок. Запас энергии подходил к концу, надо было торопиться. Нос уловил первые влажные дуновения и запахи жизни, что послужило сигналом к перестройке носовых каналов. Дополнительные увлажняющие фильтры автоматически разгладились, превращаясь в малозаметную складку кожи внутри носа. Теперь он был практически неотличим от тех людей, с которыми ему придется теперь жить бок о бок.