Путь через равнину
Шрифт:
— Если ты еще не готова, то я хотела бы внести эти посудины внутрь, чтобы содержимое не остыло. — Эйла подняла корзину побольше размером и повернулась к Ш'Армуне. Джондалар поднял другую корзину. Аттароа быстро пришла в себя:
— Я приглашала вас к себе…
— Но я уверена, что ты занята приготовлениями к празднику, и мне не хотелось бы мешать вождю стойбища. Для нас удобнее остановиться у Той, Кто Служит Матери, — сказала Эйла.
— Так всегда делается, — добавила Ш'Армуна к переводу. Эйла повернулась к Джондалару:
— Идем к дому Ш'Армуны.
При взгляде на уходящих
— Пусть сделают для всех, включая мужчин в загоне. Женщина удивилась, но, согласно кивнув, поспешила прочь.
— Надеюсь, вы не откажетесь от горячего чая, — сказала Ш'Армуна, показав им спальное место; в любое мгновение она ожидала вторжения Аттароа. Но пока пили чай, никто не пришел, и она слегка расслабилась. Чем дольше они сидели, тем больше убеждались, что им будет позволено остаться. Но как только беспокойство по поводу Аттароа стало спадать, все трое ощутили, какая неловкая тишина царит возле очага. Эйла смотрела на Ту, Которая Служила Матери. Лицо женщины было странно уродливым. Левая сторона выступала вперед, и, наверное, Ш'Армуна испытывала боль справа, когда жевала пищу. Женщина никак не пыталась себя приукрасить. Седеющие каштановые волосы были стянуты пучком на макушке. Необъяснимо почему, но Эйлу потянуло к этой пожилой женщине.
Она не могла не заметить некоего замешательства в поведении Ш'Армуны, как если бы над ней тяготел какой-то вопрос. Ш'Армуна посматривала на Джондалара, видно, желая что-то сказать, но ей было как-то трудно начать серьезный разговор. Повинуясь интуиции, Эйла сказала:
— Джондалар рассказывал мне, что ты была знакома с его матерью. Я тогда поинтересовалась, откуда ты так хорошо знаешь его язык.
Женщина удивленно повернулась к Эйле. Его язык? Не ее? Эйла почувствовала, как Ш'Армуна стала внимательнее присматриваться к ней.
— Да, я знала Мартону и ее спутника.
Казалось, женщина собиралась что-то добавить, но она просто замолчала. Джондалару захотелось поговорить о своем доме и родных с той, которая была в его родных местах.
— Джоконан уже был вождем Девятой Пещеры, когда ты жила там?
— Нет. но я не удивляюсь, что он стал им.
— Говорят, Мартона практически исполняла обязанности вождя, как это бывает у племени Мамутои. Вот почему, когда Джоконан умер…
— Джоконан умер? — взволнованно спросила Ш'Армуна. Эйла заметила печальное выражение ее лица. Но женщина собрала свою волю в кулак. — Должно быть, твоей матери было нелегко.
— Наверное, но вряд ли у нее было время думать об этом и печалиться слишком долго. Все хотели, чтобы она стала вождем. Я не знаю, когда она познакомилась с Даланаром, но, когда она стала его спутницей, она уже несколько лет была вождем Девятой Пещеры. Зеландонии говорила мне, что мою мать благословили на рождение меня еще до того, как она стала его спутницей, но они разошлись через два года после моего рождения. Не знаю, что произошло, но печальные истории и песни об их любви все еще можно услышать…
Заинтересованная его рассказом Эйла спросила:
— Но она нашла другого спутника и нарожала детей, не так ли? У тебя был брат…
— Мой брат был рожден в доме Вилломара. Там же родилась моя сестра Фолара. Думаю, что моей матери повезло. Мартона была счастлива с Вилломаром, и он всегда хорошо относился ко мне. Он много путешествовал, исполняя торговые поручения моей матери. Иногда брал меня с собой. И Тонолана, когда тот подрос. Долгое время я считал себя рожденным у очага Вилломара, пока не стал жить с Даланаром и не узнал его лучше. Я все еще близок к Вилломару, хотя Даланар хорошо относился ко мне и я полюбил его. Но Даланара любят все. Он нашел залежи кремня, встретил Джерику и создал свою Пещеру. У них родилась дочь Джоплайя, моя двоюродная сестра.
Эйла вдруг подумала, что если мужчина так же причастен к рождению ребенка, как и женщина, то «двоюродная сестра» в действительности была такой же его сестрой, как и Фолара. Он назвал ее «двоюродной сестрой», потому что это считалось самой близкой родственной связью. Тем временем Джондалар продолжал рассказывать:
— …Затем моя мать передала власть Джохарану, но тот настоял на том, чтобы она оставалась его советницей. А как ты познакомилась с моей матерью?
Ш'Армуна некоторое время растерянно молчала, уставясь в пространство, как бы вызывая прошлое, и наконец начала говорить:
— Я была подростком, когда попала туда. Брат моей матери был здесь вождем, он очень любил меня, единственную девочку в семье. В юности он совершил Путешествие и побывал в знаменитой Зеландонии. Когда у меня открылся дар служения Великой Матери, он решил, что я должна как следует научиться этому. Он привел меня в Девятую Пещеру, потому что ваша Зеландонии была Первой среди Тех, Кто Служит Матери.
— Кажется, это уже становится традицией в Девятой Пещере. Когда я уходил, наша Зеландонии опять была названа Первой, — сказал Джондалар.
— Ты знаешь прежнее имя той, кто сейчас стала Первой? — спросила Ш'Армуна.
— Я знал ее как Золену.
— Золена? Она слишком молода, чтобы быть Первой. Она была прелестной маленькой девочкой, когда я была там.
— Молода, возможно, но она приняла посвящение. Ш'Армуна кивнула и продолжала рассказ:
— Мартона и я были приблизительно одних лет, и дом ее матери имел высокий статус. Мой дядя и твоя бабушка, Джондалар, договорились, что я буду жить у них. Дядя оставался там, пока не убедился, что я прижилась. — Ш'Армуна, прищурясь, поглядела куда-то вдаль и улыбнулась. — Мартона и я были словно сестры. Даже ближе. Словно близняшки. Мы любили одни и те же вещи и делились всем. Она даже решила готовиться, чтобы стать Зеландонии вместе со мной.