Путь через равнину
Шрифт:
— Эйла, может быть, ты передумаешь? — спросил он на языке Зеландонии.
— Рошарио тяжело. Мой долг помочь ей, если она согласна. Если она готова рискнуть, я постараюсь сделать все от меня зависящее. Всегда есть риск, но я знаю толк в снадобьях и лечении. — Она посмотрела на больную. — Можно начинать, если ты готова, Рошарио.
Глава 16
Эйла склонилась над женщиной, держа чашку с остывающим снадобьем. Она окунула палец в жидкость, проверяя, не слишком ли горячо, поставила чашку и села, скрестив ноги.
Мысли Эйлы унеслись к жизни в Клане, к женщине, которая научила ее лечить,
У Мамутои и у народа Джондалара не было различия между знахарем и мог-уром. Эти функции выполнял один человек. Мамут из Львиного стойбища был очень похож на Креба. Его больше волновали проблемы души и разума. Хотя он знал снадобья и умел лечить, но его возможности как целителя были ограниченны. Лечением ран и болезней в основном занималась Неззи, подруга Талута. Однако на Летнем Сходе Эйла познакомилась со многими искусными целителями народа Мамутои и обменялась с ними опытом.
По сути, Эйла была целительницей-практиком. Так же, как Иза. Она не знала мира духов, и порой ей хотелось призвать на помощь такого человека, как Креб. Она нуждалась в участии более мощных сил. Хотя Мамут начал ее учить пониманию мира духов, духовной реальности Великой Матери, убеждения Эйлы во многом оставались прежними, она до сих пор верила в свой тотем, Дух Великого Пещерного Льва. Хотя он был связан с Кланом, Эйла была уверена в его могуществе. Мамут говорил, что духи животных являются частью Великой Земной Матери. Он даже включил ее тотем в церемонию удочерения, и сейчас Эйла собиралась просить тотем о помощи. Несмотря на то что Клан изгнал ее, Эйла надеялась, что Дух Пещерного Льва поможет Рошарио.
Эйла закрыла глаза и начала мысленно воспроизводить Древний священный язык Клана, который был известен и в Других сообществах и использовался при общении с миром духов.
«Великий Пещерный Лев, эта женщина находится под защитой могущественного тотема, и она благодарна, что он выбрал ее. Эта женщина благодарна за данный ей Дар. За уроки и полученные знания.
Великий Могущественный покровитель обычно помогает мужчинам, но он также выбрал женщину и отметил ее своим тотемом. Она благодарна ему. Эта женщина не знает, почему Дух Великого Пещерного Льва выбрал ее еще девочкой, одну из многих, но она счастлива, что ее сочли достойной, и благодарит за покровительство.
Великий Дух Тотема, эта женщина просила руководить ею, а сейчас просит о помощи. Великий Пещерный Лев учил ее врачеванию. Она овладела этим. Эта женщина знает болезни и лекарства, настои, снадобья, травы, эта женщина умеет лечить. Она благодарна за знания, которые дал Дух Тотема. Но этой женщине неведом мир духов.
Великий Дух Пещерного Льва, который общается со звездами и с миром духов. Женщина, которая лежит здесь, не принадлежит Клану. Она из другого народа, но ей необходима помощь. Женщина страдает, но самая большая боль у нее внутри. Женщина может перенести внешнюю боль, но она боится, что без руки станет беспомощной. Женщине необходимо приносить пользу… А эта целительница должна помочь ей, но ее возможности невелики. Целительница просит Великого Пещерного Льва, Великий Тотем оказать ей всяческую помощь».
Рошарио, Доландо и Джондалар хранили молчание, пока Эйла медитировала. Только Джондалар знал, что она делает. Хотя языком Клана он владел на самом низком уровне, но все же сумел понять, что она просит помощи у мира духов.
Конечно, Джондалар не мог уловить мельчайших нюансов общения на языке, который в корне отличался от звукового. В этой речи было нечто непереводимое, слова же упрощали смысл. Джондалар любовался грациозностью движений Эйлы. Он улыбнулся, вспомнив, что когда-то был даже напуган ее жестами. Ему было любопытно, как Доландо и Рошарио истолкуют поведение Эйлы. Доландо был слегка растерян и смущен, поскольку жесты Эйлы были ему абсолютно незнакомы. Его мысли были сосредоточены на Рошарио, и любая странность, даже во имя блага, таила в себе угрозу.
Когда Эйла закончила свою молитву, Доландо взглянул на Джондалара — тот улыбался.
Рошарио же неотрывно следила за незнакомой женщиной и была тронута ее поведением, хотя не имела ни малейшего понятия, что оно означало. Она также оценила грациозность движений. Было такое впечатление, как будто руки женщины совершали некий танец. И не только руки. Плечи, тело были как бы продолжением рук, и все вместе откликалось на некий внутренний ритм. Не понимая смысла этих движений, Рошарио ощутила, что это очень важно и связано с ней. Эта женщина, несомненно, была целительницей, и это успокаивало. Она обладала познаниями, недоступными обычным людям, и все таинственное лишь добавляло ей значительности.
Эйла взяла чашку и встала на колени рядом с кроватью. Вновь попробовала снадобье мизинцем и улыбнулась Рошарио.
— Пусть Великая Мать Всего Сущего хранит тебя, Рошарио. — Эйла, приподняв голову женщины, поднесла чашку к губам больной.
Это было горькое, странно пахнущее зелье, Рошарио скорчила гримасу, но Эйла подбодрила ее и заставила выпить до конца, затем уложила больную, дожидаясь, когда выпитое окажет свое воздействие.
— Сообщи, когда начнет клонить в сон, — сказала Эйла, хотя уже видела, как сузились зрачки больной и участилось дыхание.
Конечно, Эйла не могла сознавать, что лекарство уже подействовало на парасимпатическую нервную систему и парализовало нервные окончания, но она четко могла определить, действует ли оно и насколько эффективно. Когда Эйла увидела, что глаза Рошарио слипаются, она ощупала грудь и живот больной, проверяя расслабление мышц, прислушалась к дыханию женщины. Убедившись, что та спокойно спит и ей ничто не угрожает, Эйла встала.
— Доландо, тебе лучше уйти. Джондалар же останется и поможет мне, — проговорила она спокойным твердым голосом. Ее уверенность внушала уважение. Вождь хотел было возразить, но вспомнил, что покойный Шамуд, да и другие колдуны никогда не позволяли близким находиться рядом, иначе отказывались помогать. Бросив долгий взгляд на спящую, Доландо вышел.
Джондалар видел и раньше, как Эйла действует в подобных ситуациях. Она, казалось, отрешилась от себя и полностью сконцентрировалась на больной женщине, автоматически отдавая приказания другим, что надо было делать. Ей и в голову не приходило сомневаться в своем праве распоряжаться.
— Хоть она и спит, видеть, как ломают руку, нелегко. Особенно тем, кто привязан к больному.
Джондалар кивнул и подумал, что, наверное, поэтому знахарь отослал его прочь, когда врачевал истекавшего кровью Тонолана. У того была страшная рана, при виде которой Джондалар почувствовал, как подступает тошнота. Ему тогда было тяжело покидать брата, но, вероятно, еще тяжелее было бы смотреть на действия знахаря. И сейчас он не знал, стоит ли ему остаться и помочь Эйле, но, кроме него, было некому. Он глубоко вздохнул: