Путь Дракона
Шрифт:
Он вернулся в лагерь, оруженосец подал тушенный овес и разбавленный сидр. Гедер сидел за походным столиком, уставившись в оловянную миску, затем на опустевший лагерь.
— Они ушли посреди ночи, — промолвил он. — Собрали втихаря, что могли, и смылись в темноте.
— Может, принца ограбили и убили свои же, — предположил оруженосец. — Такое иногда случается в Кешете.
— Хорошо еще, о нас не вспомнили, — сказал Гедер. Овес был сладким до приторности. Сидр — кислющим, даром, что разбавленный. Оруженосец тихо стоял поодаль, пока Гедер ел, а другие слуги отправились в лагерь.
Он продолжал размышлять, что такого еще могла увидеть Хаавиркин, и что она она рассказала своему принцу, после того, как ушел иноземец.
Маркус
— Я бы предпочел вручить это магистре бел Саркур лично, — сказал человек. — При всем моем уважении, сэр, на мои контракты ваши полномочия не простираются.
Это был невысокий мужчина, его макушка не доходила Маркусу и до плеча, а одежда пропахла запахами его магазина: сандаловым деревом, перцем, тмином и укропом. Лицо у него было узким, как у лисы, а улыбка казалась искусственной. На нижнем этаже банка Медианов в Порте Оливия находились Маркус, Ярдем, толстый кутадамец Анариэль, и вездесущий Таракан. Их мечи, вероятно, весили столько же, что и торговец специями, однако от этого человека исходило презрение, словно тепло от огня.
— Но так как ее здесь нет, — сказал Маркус, — вы можете обсудить свой вопрос со мной.
Брови торговца специями поползли вверх, а его крошечные губки сжались в линию. Ярдем кашлянул, и Маркус почувствовал укол досады. Тралгу был прав.
— Впрочем, — продолжил Маркус, — если вы воспользуетесь на несколько минут нашим гостеприимством, сэр, я сделаю все возможное, чтобы разыскать ее.
— Уже лучше, — сказал мужчина. Может, чашку чая, пока я жду?
"Я бы охотнее придушил тебя", подумал Маркус, и этой мысли хватило, чтобы вызвать на его лице приличествующую этикету улыбку.
— Таракан? — позвал Маркус. — Ты не мог бы побеспокоиться о нашем госте?
— Да, капитан, — сказал малыш тимзинаи, вскакивая. — Не соблаговолите ли пройти сюда, сэр?
Маркус шагнул из дверей на улицу, за ним словно тень следовал Ярдем. Вечернее солнце все еще высоко стояло на западе. Горшок с тюльпанами у входа в банк был весь покрыт сверкающим цветом, цветы щеголяли ярко-красными лепестками с белой окантовкой.
— Возьмешь на себя Большой Рынок, — сказал Ярдем, — я проверю таверну.
Маркус покачал головой, и сплюнул на мостовую.
— Если предпочитаешь сам найти ее, я могу сходить на Большой рынок, — сказал Ярдем.
— Оставайся, — сказал Маркус. — Я скоро вернусь.
Маркус шел по улице. Пот скапливался на лопатках и стекал по спине. Желтомордый пес глянул на него из тени переулка, тяжело дыша, слишком измученный жарой, чтобы лаять. Улицы были более пустынны, чем они окажутся после заката, свет гонит людей в укрытие более эффективно, чем темнота. Даже крики нищих, и уличных торговцев казались варенными и заторможенными.
По сравнению с улицей, в таверне была прохлада. Свечи не зажигали, дабы не добавлять и мизерной доли тепла к темноте, и несмотря на солнечный свет, столы в общем зале тонули в полумраке. Маркус прищурился, пытаясь увеличить остроту зрения. С дюжину народу разных рас, но никто из них не был ею. Издали послышался смех Ситрин. Маркус прокладывал путь через общий зал, идя на знакомый голос, пока не добрался до драпировок, скрывающих отдельные кабинки.
— … что будет наградой самым надежным дебиторам.
— Только пока они не станут ненадежными, — прозвучал более тихий мужской голос. — Ваша система способствует увеличению количества займов, и если это продлится достаточно долго, приемлемые риски таковыми уже не будут.
— Магистра, — позвал Маркус, — можно на минутку?
Ситрин отдернула ткань. Как Маркус и ожидал, с ней был этот ясуру-полукровка. Квахуар Ем. Конкурент. На столе между ними стояла тарелка с сыром и маринованной морковью, рядом уже порядком опустошенная бутылка вина. Льняное, с вышивкой платье Ситрин подчеркивало ее фигуру, а волосы, собранные назад, в кажущемся беспорядке рассыпались по плечам.
— Капитан?
Маркус кивнул на дверь, выходящую в переулок. На лице Ситрин мелькнула гримаса досады.
— Я наверное пойду, — предложил Квахуар Ем.
— Нет. Сейчас вернусь, — сказала Ситрин. Маркус вышел вслед за ней. В переулке воняло негодной пищей и мочой. Ситрин сложила руки на груди.
— Пришел торговец специями с платой за неделю, — сказал Маркус. — Ни кому не отдает, кроме тебя.
Ситрин нахмурилась, в уголках рта и между бровями залегли морщинки. Ее пальцы мягко постукивали по руке.
— Он хочет поговорить о чем-то еще, — сказала она.
— И не с твоими наемниками, — сказал Маркус. — Это мое личное мнение.
Девушка кивнула, и задумалась.
В такие моменты как этот, когда она забывала обо всем, она преображалась. Фальшивая зрелость, которой ее обучил мастер Кит со своими актерами, была убедительной, но это не была Ситрин. И легкомысленная молодая женщина, балансирующая между самоуверенностью и опасностью, тоже не была ею. Когда ее лицо разгладилось, а мыслями она была далеко, появился намек на ту женщину, которая была в ней. Женщину, которой она становилась. Маркус отвернулся от нее в сторону переулка, убеждая сам себя, затем, чтобы не мешать ей думать.
— Я должна увидеться с ним, — сказала Ситрин. — Он еще в доме?
— С ним Таракан и Ярдем.
— Тогда нужно спешить, — сказала она, иронией смягчив сказанное.
— Могу передать Квахуару твои сожаления…
— Нет, передай, что скоро вернусь. Не хочу, чтобы уходил без меня.
Маркус поколебавшись кивнул. Ситрин пошла по переулку, осторожно ступая, пока не дошла до угла, завернула, и пропала с глаз. Маркус долго стоял в вонючем полумраке, затем юркнул внутрь. Ясуру-полукровка все еще сидел за столом, жуя маринованную морковь, с задумчивым видом. На вид лет на несколько моложе Маркуса, хотя из-за его ясурской крови нельзя было сказать уверенно. Рудиментарная чешуя на его коже, и яркие зеленые глаза напомнили Маркусу о ящерице.