Путь ислама. От Пророка до Еврохалифата
Шрифт:
Резюме
Появление и развитие исламской финансово-экономической системы обусловлено рядом объективных факторов. В XX веке исламская цивилизация вступила в новую эпоху пассионарного развития [130] . В отличие от стареющей и вымирающей европейской цивилизации это молодое и плодовитое (в биологическом смысле) сообщество наций, объединенных единством веры, языка (арабский мир) и культурно-бытовых традиций. Это растущее и набирающее силу сообщество утверждает себя в глобальном мире, осуществляя геополитическую, демографическую и цивилизационную экспансию. Впечатляющий успех исламской финансово-хозяйственной модели развития (при известных ее изъянах) связан с эпохой трансформации, которую ныне переживает исламский мир. Ее появление было объективно обусловлено. И если бы Ахмед аль-Наджар более полувека назад не придумал концепцию исламских банков и исходящей от них экономики, это сделал бы кто-то другой, потому что в том была объективная потребность. Дополнительным фактором успеха является то, что исламская финансово-хозяйственная модель, реализованная
130
Термин «пассионарность» ввел в обиход выдающийся русский историософ, исследователь этногенеза и человеческих цивилизаций Л.Н. Гумилев. Он вызывает споры в научной среде, но довольно точно отражает особенности исторического бытия народов и цивилизаций, описанный еще в западноевропейской «философии жизни». У французского философа А. Бергсона аналогичным понятием является «жизненный порыв» (Elan vital). Жизненный порыв (или пассионарность) свойственны как отдельному индивидууму, так народам и цивилизациям, которые в определенный период существования начинают осуществлять демографическую, религиозную и культурную экспансию в региональном или мировом масштабе, часто с применением военной силы. Одним из условий такой экспансии является наличие избыточной массы молодых мужчин в возрасте до 25–27 лет, которые осуществляют захват. Таких примеров в истории множество. Два из них дает ислам: в первые века своего существования и в наши дни.
Владельцы и менеджеры исламских банков, в отличие от западных коллег, заинтересованы в выгодных вложениях в разные сферы промышленного производства, торговлю, строительство, IT-технологии и инфраструктуру, поскольку лишь эффективные прямые инвестиции в экономику приносят им прибыль. Если бы, скажем, российские банки работали по исламской модели, то россияне давно бы имели взлет инвестиций в оборонно-промышленный комплекс, авиа- и судостроение, космическую индустрию и другие перспективные производства, многие из которых сидят на голодном пайке, тогда как жирующий на экспорте энергоносителей, цветных металлов и алюминия банковский сектор ведет паразитический образ жизни. Исламские банки позволить себе такое не могут, потому что прежде всего работают на реальную экономику, хотя через теневые схемы и участвуют в биржевых спекуляциях.
Другим важным фактором, обусловившим быстрое развитие исламских финансов, стала национализация в середине 1970-х годов колоссальных энергоресурсов арабскими нефтедобывающими странами, рост нефтедобычи, цен на нефть [131] и вызванный этим устойчивый приток гигантских финансовых средств в казну мусульманских нефте- и газодобывающих государств, прежде всего зоны Персидского залива. Отдавать такие богатства в руки Запада нефтяные короли и шейхи боялись и потому с энтузиазмом приняли исламскую финансово-экономическую модель, уже опробованную в Египте. Созданные в Саудовской Аравии и соседних странах исламские банки и инвестфонды выработали эффективный механизм капитализации аккумулируемых валютных средств, хотя и традиционные финансовые институты при этом не отвергались. Немаловажно и другое. Финансовые активы, лежащие в обычных коммерческих банках или в банках ФРС США, западные политики могли в любой момент арестовать (как они это сделали с иранскими и ливийскими золотовалютными резервами), а средства в исламских банках и суверенных инвестиционных фондах западные правительства арестовать не могли. Это была страховка богатых мусульманских элит на случай конфликта с Западом.
131
До начала 1970-х годов, когда в сфере добычи, переработки и транспортировки нефти безраздельно властвовал англосаксонский картель «семи сестер», цена барреля нефти колебалась около 1 доллара.
Третьим фактором, давшим толчок развитию исламских финансов, является всплеск религиозного сознания полуторамиллиардной исламской ойкумены, особенно молодежи. Этот процесс называют исламским возрождением. Он отчетливо проявляется в общественно-политической жизни через рост количества разных исламских организаций, ориентированных на ислам правительств, шариатских законов, служб социальной помощи и образовательных учреждений. Следствием процесса религиозной трансформации исламского мира является рост числа исламских финансовых институтов. К сожалению, этот процесс оседлали идеологи радикального ислама и направляют его в нужном для себя русле, используя для финансирования своих целей исламские банки и фонды.
И последнее. В обозримой исторической перспективе в связи с быстрым ростом мусульманского населения исламский финансовый рынок и спрос на услуги исламских кредитных учреждений тоже будут расти. В первую очередь это касается мусульманских стран с большим населением и неразвитым исламским банковским сектором. Это также касается территорий, исторически не принадлежавших исламу, где в последнее время наблюдается значительный рост мусульманского населения. Здесь интерес к исламским финансовым институтам будет расти как вследствие роста численности мусульман (мигрантов и граждан) в этих странах, так и в связи с ростом числа немусульман, принимающих ислам. Этот процесс очевиден в Европе, где идет демографическая, религиозная и финансовая экспансия ислама. И об этом надо поговорить особо.
Часть VIII
Покорение Европы
До Второй мировой войны мусульман в Европе было немного. Албанцы и босняки компактно жили на Балканах, а в Болгарии проживали турки. Это было следствием пятисотлетнего владычества Османской империи над этими территориями, когда часть славянских балканских народов приняла ислам, а Болгарию заселили османы. Босния наряду с Албанией была одним из вилайетов Порты в Европе [132] . В других европейских странах мусульмане были экзотикой. Как правило, они работали прислугой в домах богатых колониальных чиновников или служили в специализированных воинских формированиях во Франции и Британской империи. После Первой мировой войны французские власти разрешили селиться в стране марокканским и алжирским легионерам, доблестно воевавшим с немцами, но их было немного. А вот после Второй мировой войны ситуация коренным образом изменилась. В Европу хлынули потоки мигрантов из Азии, Африки и других мест. Причин тому было несколько.
132
Босния и Герцеговина оставалась частью Османской империи до Русско-турецкой войны 1877–1878 годов и последовавшего за ней Берлинского конгресса, который передал контроль над краем Австро-Венгрии. Было также образовано Болгарское княжество, которое было преобразовано в царство и в 1908 году провозгласило полную независимость от Османской империи.
Подоплека и движущие силы процесса
Прежде всего экономические причины. В первые послевоенные десятилетия главные европейские страны переживали экономический подъем, требовавший большой рабочей силы, а ее не хватало. Особенно в Германии, потерявшей на войне значительную часть трудоспособного мужского населения. Поэтому власти ФРГ по договоренности с правительством Турции стали завозить оттуда трудовых мигрантов (гастарбайтеров), которых обеспечивали жильем, трудоустраивали, платили хорошую (по турецким меркам) зарплату и гарантировали невиданный для Турции социальный пакет. Разумеется, желающих переехать в Германию было много, и турецкие гастарбайтеры (в основном турки и курды) стали массово переселяться туда. Они выполняли низкоквалифицированную работу и трудились на разных промышленных производствах, получая при этом меньшую зарплату, чем коренные немцы. Это устраивало крупный немецкий бизнес, который, эксплуатируя гастарбайтеров, извлекал сверхприбыли. Поэтому до поры «иммигрантский конвейер» набирал обороты. На окраинах немецких городов появились кварталы дешевого жилья (HLM), заселенные гастарбайтерами, которым разрешили завозить родственников с родины. Так возникли целые турецкие районы, потом превратившиеся в настоящие гетто, жившие по своим канонам. Когда к 1970-м годам западногерманский экономический бум заглох, эти гетто остались. В них была высокая рождаемость. К тому же запрета на въезд трудовых мигрантов в Германию не было, и они продолжали туда прибывать. Так на немецкой земле возникла многочисленная мусульманская община, живущая обособленно от остальной части немецкого общества.
Аналогичные процессы происходили и в других западноевропейских странах, куда после крушения колониальных империй хлынули потоки трудовых мигрантов. После распада Британской империи на Туманный Альбион устремились выходцы из Индии, Пакистана и Бангладеш. С распадом Французской колониальной империи часть жителей колоний, лояльных к метрополии, переехали из Индокитая и Северной Африки во Францию. Подавляющее большинство их получило французское гражданство, а их дети стали французскими гражданами по рождению. В период экономического подъема в 1960-х годах во Францию также въехало большое число жителей бывших колоний в качестве дешевой рабочей силы. Потом к ним добавились потомки переселенцев из стран Средиземноморья и Латинской Америки, не входивших во Французскую колониальную империю (не менее 700 тысяч человек). В итоге к 2005 году численность населения, имеющего корни в одной из этих иммиграционных волн, достигла 5 млн 300 тысяч человек, что составляло около 10 % населения Франции. В Бельгию и Нидерланды переселялись выходцы из Бельгийского Конго и бывших голландских колоний, а также жители Ближнего Востока и Африки. Это были те же гастарбайтеры – дешевая наемная рабочая сила. Как малоимущие, они селились в пригородных кварталах социального жилья, построенных в 1960-х годах. В результате эти кварталы приобрели вид «цветных пригородов» с заметным преобладанием арабо-берберского и африканского населения (в Англии это были в основном пакистанцы).
После окончания периода быстрого экономического роста и появления застойной безработицы кварталы HLM стали социально неблагополучными «мультикультурными» зонами, где более трети взрослого населения не имело работы. Притом что рождаемость в этих «зонах», походивших на гетто, была высокой, а качество жизни (образование, здравоохранение, соцобеспечение) – низким. Неолиберальные правительства во Франции и других странах, выполняя программы по сокращению государственных расходов в социальной сфере, закрыли во многих местах, заселенных мигрантами, муниципальные культурные, спортивные и образовательные центры для молодежи. А среди работодателей распространился скрытый расизм. Проведенные во Франции социологические исследования показали, что французу афро-арабского происхождения сложнее устроиться на работу, чем французу европейского происхождения. Всё это привело к усилению социальной напряженности и росту преступности в «цветных кварталах», которые со временем взяли под опеку идеологи радикальных исламистских течений и групп.
Так в самых общих чертах выглядела и к таким результатам привела экономическая миграция в Европу, начавшаяся после Второй мировой войны. Ее главными причинами были объективная потребность европейских стран в дешевой рабочей силе и заинтересованность в ней крупных промышленных компаний и работодателей, которые извлекали из низкооплачиваемого труда мигрантов сверхприбыли. Но после того как европейские страны вступили в постиндустриальную эпоху своего развития, потребность в гастарбайтерах стала падать. И тут новым стимулом для «цветной миграции» стали политические причины.