Путь истины

В 1813 году русские войска, разбив Наполеона в России, совершали свой победный марш в Париж. Одно из воинских соединений проходило через немецкий город Мюльхайм, стоящий на реке Рур. Неожиданно для горожан несколько русских офицеров попросили показать им места, связанные с именем Герхарда Терстегена – вот уже как сорок четыре года назад скончавшегося знаменитого подвижника, душепопечителя и поэта, почти всю свою жизнь проведшего в Мюльхайме. С благоговением осмотрев его дом и комнату, где он жил и где остались некоторые его книги и вещи, наши соотечественники пожелали посетить могилу Терстегена, и услышали в ответ, что никто не знает, где она. «Как?», – воскликнули русские офицеры. – «Здесь, где Терстеген жил, вы даже не знаете, где его могила – а мы, далеко отсюда, на севере, столь высоко его чтим!» Горожане устыдились такого обличения – и вскоре в Мюльхайме был создан комитет, поставивший своей целью собрать деньги на поиск могилы Терстегена и сооружение надгробия. Дело пошло, и 6 апреля 1838 года во дворе городской церкви св. Петра, приблизительно там, где он был погребён (точное место найти так и не удалось), был открыт скромный памятник Терстегену, стоящий и до сего дня [1] .

В 1846 году великому русскому поэту В. А. Жуковскому (1783–1852), который не только был глубоко верующим христианином, но искренне стремился к внутренней духовной жизни и с этой целью изучал мистико-аскетические [2] сочинения как православных, так и западных духовных писателей, попал в руки немецкий перевод книги Жана де Берньера-Лувиньи [3] «Сокровенная жизнь со Христом в Боге». Василий Андреевич так увлёкся этой книгой, что стал переводить её на русский язык (сохранился достаточно большой фрагмент). Впоследствии его замысел изменился, и Жуковский, руководствуясь Лувиньи, написал собственное сочинение под заглавием «О внутренней христианской жизни» [4] . А мы здесь отметим, что немецкий перевод произведений Берньера-Лувиньи был сделан Герхардом Терстегеном в 1727 году и приобрёл такую популярность, что оказался доступен не только В. А. Жуковскому, но и дошел до современных читателей – книга переиздаётся и доныне [5] .

Всем любителям отечественной истории, несомненно, известно торжественное песнопение «Коль славен наш Господь в Сионе». До появления «Боже, царя храни» оно исполнялось в соответствующих случаях как государственный гимн Российской империи. Автором музыки является знаменитый композитор Дмитрий Бортнянский (1751–1825); автор текста (восходящего к 47-му Псалму) – Михаил Херасков (1733–1807). Но в немецких литургических песенниках с этой мелодией (с указанием имени композитора) печатается духовный гимн Герхарда Терстегена «Я поклоняюсь силе любви» («Ich bete an die Macht der Liebe») – одно из его лучших поэтических произведений; и неизвестно, какой именно текст Бортнянский положил на музыку раньше (во всяком случае, вокальная декламация удачнее именно в немецкоязычном варианте). Поэтическое влияние Терстегена можно проследить и в творчестве украинского философа и богослова Григория Сковороды (1722–1794); одно из произведений последнего – «Сад божественных песен» – и по названию, и по содержанию весьма близко главному стихотворному сборнику немецкого мистика «Духовный цветник стремящихся к Богу душ» [6] .

Итак, перед нами – духовный учитель и писатель, переводчик, поэт, оказывавший в XVIII – первой половине XIX веков известное влияние на русское образованное общество, но затем пришедший в полное забвение, так что писавшие о западной мистике и критиковавшие её святители Игнатий (Брянчанинов) и Феофан Затворник ничего о нём и о его сочинениях не знали (иначе им, возможно, пришлось бы пересмотреть своё отношение к критикуемому ими предмету). Кто же он такой, и почему нужно сейчас, в наше время, переводить и издавать его книгу?

Герхард Терстеген (Gerhard Tersteegen) родился 25 ноября 1697 года в г. Мёрсе [7] . Сегодня это достаточно большой город в Северной Рейн-Вестфалии, непосредственно примыкающий к Дуйсбургу; в год рождения Терстегена Мёрс принадлежал Голландии, а с 1702 года перешёл под власть прусского короля. Семья Терстегена – голландского происхождения, что видно и по фамилии (её написание было разным: Ter Stegen, Ter Steegen, Terstegen; сам Герхард чаще всего пользовался написанием Tersteegen). Отец – Генрих Терстеген, небогатый купец, пользовавшийся уважением сограждан; так, с 1694 по 1697 год он занимал должность городского казначея; мать – Конера Мария, урождённая Триболер. 1 декабря 1697 года Герхард был крещён в Реформатской Церкви. В семье Терстегенов было восемь детей (из которых Герхард был предпоследним): две сестры и шестеро братьев. Генрих Терстеген умер в сентябре 1703 года в возрасте 45 лет; из оставшихся после него бумаг видно, что он вёл обширную духовную переписку и был очень благочестивым человеком. Мать Терстегена, судя по всему, была женщиной весьма практического склада, желавшей продолжать купеческие традиции своей семьи. Из шести её сыновей, помимо Герхарда, один стал пастором, четверо – купцами. Для купеческой карьеры она готовила и Герхарда. Духовное её влияние на сына, скорее всего, было минимальным; во всяком случае, не сохранилось ни переписки между ними, ни какого бы то ни было упоминания о матери в письмах Терстегена.

С 1703 по 1713 год Герхард обучался в городской Латинской школе, основанной в 1582 году графом Лимбургским и Мёрским Адольфом (существующая и сегодня «Gymnasium Adolfinum Moers»). Мальчик учился с большим удовольствием; особенные успехи он показывал в языках, так что к концу учёбы он свободно владел латынью, древнегреческим, древнееврейским и французским языками (к этому нужно прибавить и прекрасное знание Терстегеном голландского языка). Латинская школа, помимо светских предметов, давала и начальное теологическое образование: ученики подробно изучали Новый Завет (на языке оригинала) и Гейдельбергский катехизис [8] . На окончание гимназического курса Герхард составил стихотворную речь на латинском языке, чтение которой привело в восторг городское начальство. Бургомистр советовал матери Терстегена отдать сына учиться дальше, но она отказалась от такого предложения, сославшись на то, что домашние обстоятельства этого не позволяют (хотя была возможность обеспечить учёбу Герхарда за счёт гимназической стипендии). Будущее сына ей виделось совсем иначе. Она уже давно решила, что тот должен стать купцом, и в 1713 году определила его учеником к своему зятю Матиасу Бринку, у которого было своё торговое дело в соседнем Мюльхайме-на-Руре. Этот город и стал местом жизни, подвигов и трудов Терстегена.

Сохранившиеся документы не указывают на то, что Герхард проявлял в годы своего детства и отрочества какое-то особое благочестие. На Пятидесятницу 1715 года, в возрасте семнадцати лет, он прошёл конфирмацию, приехав для этого из Мюльхайма в Мёрс, и таким образом подтвердил свою принадлежность к Реформатской Церкви. Но горячим приверженцем «веры отцов» он не был, и не она пробудила его религиозные таланты. Обращением ко Христу и к духовной жизни он обязан той среде, в какую он попал, переехав в Мюльхайм. И об этом нужно сказать несколько слов.

Город Мюльхайм-на-Руре сегодня представляет собой часть Рурской агломерации, протянувшейся от Дуйсбурга до Дортмунда в немецкой Северной Рейн-Вестфалии. Во времена же Терстегена этот город, большинство жителей которого занимались горным делом и торговлей, был одним из центров реформатского пиетизма. Пиетизм (от лат. pietas – благочестие) – возникшее в XVII веке внутри протестантизма движение, ставящее своей целью обращение людей от сухого догматизма и формальной церковности к живой духовной жизни во Христе. Пиетизм был весьма разнообразным явлением, имевшим многие источники: знаменитую книгу Арндта «Об истинном христианстве» (вдохновившую основателя лютеранского пиетизма Филиппа Якоба Шпенера (1635–1705)), английский пуританизм, голландское движение «Nadere Reformation» [9] и (по большей части у реформатов) французский квиетизм. Отношения пиетизма и официальной Церкви также были разнообразными: от интеграции в церковную жизнь в лютеранстве (когда домашние собрания для чтения и изучения Библии, душепопечительская, воспитательная, благотворительная деятельность и т. д. вполне сочетались с принятием всего церковного чина) до сектантских крайностей в реформатском пиетизме. Вообще последнему был свойственен больший радикализм, чем пиетизму лютеранскому. Это проявлялось как в особом акценте на индивидуалистическом мистическом соединении с Богом (что могло приводить к религиозному субъективизму), так и в склонности к принятию разных нецерковных воззрений (хилиазм, софиология, учение об Адаме как андрогине и проч.). Родоначальником немецкого реформатского пиетизма считается учившийся в Голландии пастор Теодор Ундерэйк (Theodor Under Eyck, 1635–1693), который с 1660 по 1668 год служил в Мюльхайме и оказал на духовную жизнь города сильное влияние.

Пуританизм и пиетизм дали импульс так называемому Великому духовному пробуждению, имевшему место в первой половине XVIII века во многих местах Европы и Северной Америки. Массы людей каялись и обращались ко Христу. Это движение в полной мере затронуло и нижнерейнские земли Германии. Впоследствии Терстеген писал об этом так: «Нынешнее время я воспринимаю как время особого благодатного посещения Божия. Хотя Господь Иисус всегда готов взыскать и спасти погибшее (Мф. 18, 11), и мы всегда можем прийти к Нему, – но сверх сего Господь иногда посылает людям дни особенной благодати, дни посещения Божия, когда Он необычайным, властным образом осеняет ту или иную страну, местность или отдельного человека, милостивой Своей рукой преизобильно изливая на людей Свою благодать, касаясь их сердец и подвигая их к восприятию Своего слова и к обращению. В такие дни отверзается небесный храм, и Царство Божие становится ближе» [10] .

Духовно пробуждённых людей не удовлетворяла внешняя церковность (представленная в Западной Европе после Вестфальского мира 1648 года тремя деноминациями – Римо-Католической, Лютеранской и Реформатской). Они стремились к интенсивной внутренней жизни в Боге, к христианской духовности, которая всецело пронизывала бы их жизнь, – а официальные церкви предлагали им лишь отвлечённый догматизм, «стерильную ортодоксию» [11] и формальное богослужение. И здесь у новообращённых было два пути. Первый – отделившись от своей церкви, объединиться в общину, в той или иной степени раскольнически-сектантскую. Наиболее ярким примером подобных общин были лабадисты и гернгутеры [12] .