Путь к океану (сборник)

Тренев Виталий Константинович

Еще до Завойко начальник Охотского порта Миницкий предпринял изыскания более удобного места для порта. Путь из Якутска к берегам Охотского мо­ря намечался Фоминым в 1806 году по реке Лене и далее в Алдомский залив.

Благодаря своим связям Завойко получил от Рос­сийско-Американской компании разрешение действо­вать по своему усмотрению для подыскания нового места порту. Завойко остановил свое внимание на за­ливе Аян и в мае 1842 года на китобойном вельботе отправился в путь. Он взял с собой Орлова, «быв­шего штурмана», тогда еще ссыльнопоселенца. По всеобщим отзывам, Орлов был опытным путешествен­ником

и мастером своего дела; Завойко остался дово­лен своим выбором.

Но запала у Завойко хватило всего на несколько дней пути, за которые пройдено было 120 верст. Экс­курсия оказалась малоприятной. Ночевать приходилось на пустынном берегу, среди еще не стаявших снегов. Намокшие и продрогшие за день путеше­ственники сушились у костра из сырых, дымящих вет­вей. А тут еще в один прекрасный день неожиданно подул с моря ветер, и понесло на сушу целые ледяные поля, которые едва не раздавили вельбот. С трудом удалось вытащить его на берег.

Между тем близилось время прихода кораблей с Аляски и островов. Завойко очень кстати вспомнил, что ему следовало быть на месте для принятия гру­зов. Поручив все дальнейшие труды и заботы Орлову, лейтенант отобрал себе проводников понадежнее и берегом пустился в обратный путь на Охотск.

Орлов же довел дело до конца и, добравшись до Аяна, составил карту Аянского залива, а по пути ту­да – эскизную карту побережья. Обратный путь он совершил на присланном за ним бриге компании.

На следующий год Завойко, памятуя трудности прошлого путешествия, не поехал с Орловым, а от­правил его с тунгусом Афанасием не на вельботе, а на простой рыбацкой лодке.

Орлов и Афанасий довольно быстро убедились, что лодка не годится для плавания по бурному весенне­му морю, среди льдов. Они, однако, успели добрать­ся на ней до реки Ульи.

Плыть дальше было и трудно и опасно на перегру­женной и тесной лодке. Орлов и Афанасий сделали длительный привал. В несколько дней они перестрои­ли лодку, увеличив ее грузоподъемность и улучшив мореходные качества.

Афанасий проявил большую ловкость и сметли­вость в этой работе. 10 мая путники уже могли сле­довать дальше. Путешествие было тяжелым. Днем холод, дождь, ветер, борьба с волнами, течением и льдинами. Ночью приходилось спать поочередно. На­ступило время весенних медвежьих свадеб. Медведей было столько, что по ночам лес гудел от их рева и драк.

На десятый день пришли к реке Алдоме и встре­тили здесь тунгусов, из которых двое согласились сле­довать в помощь Орлову и Афанасию до самого Аянского залива. 25 мая обогнули высокий скалистый мыс и увидели Аянский залив. На окружавших его горах лежали тучи, залив был покрыт льдом. Пут­ники вытащили лодку на берег, сами же укрылись от непогоды под скалами у озера.

Орлов исследовал Аянский залив и его окрестно­сти как только мог подробно и выбрал место для бу­дущего поселения. Началась рубка леса для построек. Пристанищем вновь прибывшим послужили юрта и дом, сохранившиеся от работавших здесь за несколь­ко лет до Орлова исследователей.

Орлов собрал от окрестных жителей сведения о времени вскрытия и замерзания залива. Он составил тщательную опись залива и карту с промерами. Ра­боты заняли все лето.

Одиннадцатого августа на бриге «Промысел» при­были наконец Завойко и охотский протоиерей для освящения нового порта.

Завойко привез с собой рабочих и приказал на­чать постройки на месте, которое выбрал Орлов.

Орлов был счастливой находкой для Завойко. Старый штурман освободил своего начальника от мно­гих забот. Вот как писал об Орлове Завойко: «Не го­воря уже о трудностях переезда в 250 миль до залива на простой лодке, нельзя не отдать полной справед­ливости тому редкому самоотвержению, с которым Орлов действовал при всех случаях...»[24]

С Орлова сняли судимость и возвратили ему чин поручика корпуса флотских штурманов.

Штурман обеспечил исследование Аянского зали­ва и устройство порта. Для отыскания дороги от Маи до Аяна, доставки груза и строительных работ За­войко тоже нашел отличного, редкого помощника. Это был якутский мещанин Березин.

Вместе с нанятыми в Якутске 25 мастерами и раз­ными грузами, на вьючных лошадях, Березин через снега, кормя лошадей травою «сибилла», которую они доставали из под сугробов, добрался за 18 дней до Аяна.

Словом, счастье улыбалось Завойко в его начина­ниях.

Орлов, оставшийся на зимовку, забросил на время свои компанейские дела и занялся предприятием, да­леким от коммерции. Недостаточный ход рыбы про­шедшим летом поверг тунгусов в бедственное поло­жение. Начался голод. Люди, обессилев, безнадежно лежали по юртам, ожидая смерти. Якутские купцы-кулаки направили в Аян караваны оленей с разными товарами и, пользуясь безвыходным положением го­лодающих и честностью их в выполнении взятых на себя обязательств, закабаляли жителей. Орлов всеми силами боролся с влиянием этих купцов. Много чело­веческих жизней спас старый штурман. В последую­щие годы – 1844 и 1845 – Орлов исследовал пути сообщения от Аяна до Якутска по рекам Лене, Алда­ну, Мае, Нелькану через горы в трех вариантах.

Завойко между тем не терял времени даром. Он добился от правительства заселения вновь найденного Аянского тракта крестьянами; большие деньги истра­чены были на приблизительное хотя бы профилирова­ние дороги и устройство переправ.

Общественное положение Завойко резко измени­лось. Вместо скромной, незавидной должности началь­ника фактории он получил пост начальника Аян­ского порта, главного порта на Охотском море. Аян становился важнейшим связующим звеном между метрополией и тихоокеанскими владения­ми России. При этом назначении Завойко был про­изведен через чин: из лейтенанта в капитаны 2-го ранга.

Естественно, что, добившись таких успешных ре­зультатов, Завойко был глубоко заинтересован в том, чтобы Аянский порт не потерял своего искусственно созданного значения. Всякие поиски более удобных путей связи с Тихим океаном, чем через Маю, Нелькан, Аян, били прямо по личным интересам Завойко Не без его участия результаты неудачной, поверхно­стной экспедиции Гаврилова в 1847 году были представлены правительству как исчерпывающие данные о несудоходности Амура.

С одной стороны Невельской, желающий только блага родине, с другой – хлопочущие о личных, част­ных интересах Завойко и члены правления Российско-Американской компании, – вот какова была расста­новка сил среди русских деятелей на Дальнем Вос­токе.