Путь к океану (сборник)

Тренев Виталий Константинович

Археологические исследования предметов, обнару­женных здесь, позволяют утверждать, что не позднее 1620 года русские мореходы обогнули полуостров Таймыр.

Таким образом, Москвитин, Поярков и Дежнев почти замкнули круг исследований береговой линии Азии от западной границы материка до устьев Амура.

Оставшийся пробел заполнил казачий пятидесят­ник Владимир Атласов и сопровождавшие его каза­ки. В 1695–1700 годы Камчатка была покорена Атласовым, описана и «положена на чертеж».

Атласов привез известия о Курильских островах, Японии и даже живого японского «полоненника» Ден-бея, занесенного штормом на Камчатку. В 1711, 1712, 1713

годах один из спутников Атласова, Козыревский, побывал на Курильских островах, собрал ясак с жи­телей четырех островов и привел их «под цареву ру­ку». Козыревский составил несколько карт Камчатки и Курильских островов, сыгравших известную роль в развитии представлений об этих землях.

Атласов и Козыревский исчерпали запас «непрове­данных землиц», лежавших в пределах досягаемости сухопутных казачьих экспедиций. Здесь начинается новый этап деятельности отважных землепроходцев – морской.

В эти же годы на крайних восточных пределах России появляются русские деятели, стоящие на уров­не самой передовой европейской науки, питомцы Петра I, геодезисты и навигаторы. Но прежде чем пе­рейти к рассказу о дальнейших открытиях, скажем несколько слов о чрезвычайно существенных событи­ях, происшедших на Амуре с тех пор, как Ерофей Павлович Хабаров основал там город Албазин и по­ставил ряд укрепленных острогов.

Русское население в Приамурье быстро возрас­тало.

Было создано Албазинское воеводство. По тече­нию Амура и впадающим в него рекам строились остроги Кумарский, Зейский, Ачанский, Косогорский и другие. Возле острогов и на других удобных местах выросли деревни, был построен монастырь близ уро­чища Брусяной Камень.

К сожалению, Хабаров был отозван с Амура, и после его отъезда долгое время среди казачьей воль­ницы господствовала анархия, что очень повредило развитию края.

Проникновение русских на Амур стало беспокоить китайских купцов, торговавших с приамурскими на­родами и закабалявших их экономически. Но воспре­пятствовать русским они не могли, так как офици­ально Амур не принадлежал Китаю и считался погра­ничной рекой. Освоение этих земель русскими продолжалось несколько десятков лет.

В конце восьмидесятых годов XVII века китайцы воспользовались затруднительным внутренним поло­жением России (здесь шла борьба за власть между юным Петром и Софьей) и наводнили войсками При­амурье. Началась ожесточенная борьба между кучкой русских поселенцев и полчищами регулярных войск богдыхана, вооруженных артиллерией и руководимых европейскими специалистами военного дела из «хри­столюбивого ордена иезуитов», заинтересованных в устранении из китайских областей опасной, по их мнению, конкурентки – православной церкви.

Двукратная осада Албазина и героическая его обо­рона, длившаяся много месяцев, не могли решить дела. Русское правительство не желало вступать в вой­ну за 10 тысяч верст от столицы. Население на Аму­ре должно было полностью полагаться на свои силы.

Борьба длилась несколько лет и закончилась Нерчинским трактатом в 1689 году.

Русская делегация вела переговоры при неблаго­приятно сложившейся обстановке.

Пятьсот казаков, составляющих конвой Головина, ведшего переговоры с русской стороны, оказались как бы в плену у китайских послов, приведших с собой 10 тысяч солдат. Китайцы могли бы просто диктовать свои условия, а требования у них были огромные. Они претендовали на такие русские земли, где отро­дясь не ступала нога ни одного китайца.

Головин проявил большое мужество и дипломати­ческое искусство. Он добился сравнительно сносных условий договора.

Самым неприятным было то, что он вынужден был согласиться на отвод русских поселенцев с обжитых уже ими в течение полувека мест на Амуре.

Но один пункт трактата имел особенно важное значение для будущего Приамурья. По этому пункту земли в низовьях Амура оставлялись неразграничен­ными, и Россия приобретала юридическое право зано­во поднять вопрос о границе, когда того потребуют обстоятельства.

Перейдем к дальнейшей истории тихоокеанских прибрежий.

Еще с середины XVII века казаки плавали в Тихом океане, но это были случайные походы вдоль берегов на речных судах или даже просто на небольших лод­ках.

Поэтому началом русского мореплавания на Тихом океане следует считать 1714 год, когда был открыт «морской ход» из Охотска на Камчатку и впервые на мореходном судне пересечено Охотское море опыт­ными архангельскими мореходами Невейцыным и Трес­кою совместно с пленным шведским матросом Андреем Вушем. Это плавание состоялось по указу прави­тельства, но, как и обычно, необходимость его возникла после походов и открытий, совершенных по собствен­ной инициативе и за свой страх Атласовым, Козыревским, Москвитиным и другими «простолюди­нами».

С 1717 года сухопутная связь тогдашнего центра Восточной Сибири Якутска с Камчаткою почти совсем прекращается. Более удобный и безопасный морской путь осваивается с необыкновенной быстротой.

И уже не только «государевы мореходы» плавают из Охотска впересечку Охотского моря, но и промыш­ленные пускаются в этот путь на самодельных «шити­ках» – судах, сшитых ремнями, за неимением гвоздей. Взоры предприимчивых землепроходцев, ставших морепроходцами с легкой руки Петра I, обратились в мрачную даль «окияна», туда, где, по слухам, уже полстолетья волновавшим сибиряков, находится «Боль­шая земля», богатая лесами, ценным пушным зверем и населенная многочисленными необъясаченными на­родами.

Вскоре на Тихом океане появляются и настоящие русские военные корабли, построенные здесь же, и первые русские ученые мореплаватели: Беринг, Чири­ков, Шпанберг и Чаплин. В 1728 году из Нижнекамчатска на боте «Св. Гавриил» они отправляются в свою знаменитую первую экспедицию, во время которой от­крыт был остров св. Лаврентия и вторично открыт про­лив между Азией и Америкой[14].

Следующим летом Беринг, основываясь на расска­зах и слухах, ходивших в Сибири, плавал «миль на 200» к востоку от Камчатки, в океан, отыскивая «Боль­шую землю» – Америку. Но поход его на этот раз был безрезультатен.

В 1730 году участники экспедиции казачьего голо­вы Афанасия Шестакова (погибшего незадолго до это­го в бою с коряками), подштурман Федоров и геоде­зист Гвоздев, на том же боте «Св. Гавриил» побывали на островах Диомида и прошли вдоль берега Аляски. Это были первые русские, составившие грамотную карту американского побережья на основании собственных наблюдений. Но это были далеко не первые русские, увидевшие Аляску и побывавшие в Америке.

Губернатор Аляски Джон В. Трой в своем отчете 1937 года сообщил, что на Кенайском полуострове найдено довольно значительное древнее русское посе­ление (31 дом), которое по исследованиям специали­стов насчитывает до 300 лет давности.