Путь к перевалу
Шрифт:
— Да, мне и словом не пришлось вмешаться в их дискуссию. — Бенецианов встал и направился к выходу. — Пойдемте, Алексей Константинович, у меня к вам одно дельце…
Все поднялись. Но Вася постучал ладонью о стол:
— Постойте! Тут вот еще чэ-пэ, и пока все в сборе… — Он порылся у себя в столе и извлек какую-то бумажку. — Беленький, ты знаешь, где сейчас студент вашей группы Краев?
— Краев? — Витя оглянулся на Сашу. — Нет, не знаю…
«В самом деле, ведь его не было на занятиях, — подумал Саша. — И Иван что-то хотел сказать в последнюю минуту».
— Не знаешь! — повысил голос Вася. — И даже не поинтересовался, почему его не было на лекциях?
— Так ведь… Сразу после занятий сюда, на бюро. А где он может быть?
Вася прищурился:
— В тюрьме! Арестован за связь с уголовными элементами. Рядом с тобой столько времени сидел преступник. А ты прохлопал! Тут персональным делом пахнет…
— Сразу уж и персональным? — спросил Саша.
— А ты что думал? Пусть лучше людей изучает.
— Да ведь всего месяц какой-нибудь… — начал было Витя.
— Довольно разговоров! — прервал его Герасимов. —
Предлагаю поставить Беленькому на вид для начала... Других предложений не будет?
— Каких предложений? — вспылил Саша. — Беленькому на вид! А Краев? Его ты уже в расход списал?
— Преступные элементы нас не интересуют.
— Какой же он элемент? И что ты знаешь о Краеве!
— Вот! — Вася поднял над головой бумажку. — Из милиции. Вчера только из деканата передали. Поинтересуйся!
— Да я с Краевым три недели бок о бок работал и знаю, что не может он быть преступником. Здесь какое-то недоразумение. Надо выяснить!
— Милицию проверять? — усмехнулся Вася.
— Проверять надо все, — возразил Андрей. — Ну-ка покажи, что за бумажка.
Он пробежал глазами письмо:
— Да… бумага серьезная. И все-таки надо уточнить. Только без всяких комиссий. Поручить кому-нибудь…
— Поручите мне, — вызвался Саша. — Я проверю.
— Будут там с тобой разговаривать! — возразил Герасимов.
— А почему бы и нет? — сказал Андрей. — Напишем ему удостоверение. Пусть сходит и все выяснит. Пока же вопрос этот надо вообще снять.
Только выйдя в коридор, Саша почувствовал, как он голоден, и вспомнил, что с утра ничего не ел.
— Ну, я в столовку, — кивнул он Беленькому и помчался к лестнице. Но здесь его ждал Петька Грачев.
— Сашка, здорово! — закричал тот издали, сияя всеми веснушками. — Ну и горазды вы заседать! А еще геологи. Юристам сто очков дадите!
— Да тут, видишь ли, такое дело… Арестовали нашего студента.
— За что?
— Не знаю. Пришла из милиции бумажка…
— Ну, значит, дело табак! Глаголь аминь и сматывай удочки. Ибо, как поется в гимне бюрократов:
В жизни главное — бумажка. С ней мы связаны навек. Без бумажки ты букашка, А с бумажкой — человек!А здесь, выходит, все с обратным знаком.
— Брось балагурить! Человека выручать надо…
— Стоящий парень?
— Колька-то? Конечно! Представить не могу, что с ним случилось… А тут находятся такие: поскользнется человек, так они готовы еще подножку дать. Сейчас вот с одним сцепился на бюро…
— С Герасимовым?
— А ты его откуда знаешь?
— Слышал, что водятся еще такие ископаемые на геофаке.
— И в самом деле ископаемое. Напустился на вороновских ребят, так они ему дали прикурить!
— Я думаю.
— Ребята что надо! Вот бы с кем поработать… Ну, а ты как?
— Я к тебе вот за чем. Начал изучать кристаллографию. Нам без нее, сам знаешь, никак. Ну и подумал, почему бы не послушать у вас лекции. Разрешение взял. И с расписанием тоже нормально: в эти часы у нас лабораторка по физике, я вечерами смогу отработать. Только вот неудобно как-то в чужую группу вваливаться одному… В общем, давай встретимся где-нибудь перед лекцией.
— Ладно. Встретимся у деканата.
Бенецианов с самого начала понимал, что все «открытия» Герасимова выеденного яйца не стоят. Но давняя неприязнь к Воронову взяла верх. Модесту Петровичу казалось, что каковы бы ни были результаты обсуждения вороиовской кафедры, оно лишний раз покажет, что обстановка там все-таки ненормальная.
И что же получилось?.. Этот аспирант Грекова спутал все карты. Принесла его нелегкая!
Модест Петрович тяжело вздохнул, оделся и хлопнул дверью кабинета.
В конце коридора его догнала Софья Львовна.
— Модест Петрович! Вы еще не ушли?
— Да вот заседали, — устало проговорил Бенецианов.
— По вороновской кафедре?
— Ну да…
— И что же?
Бенецианов махнул рукой:
— Чепухой все кончилось. Этот бездарь из мухи слона раздул…
— Я же в самом начале не советовала доверять Герасимову… Ну да не расстраивайтесь! Поедемте с нами. Вы еще не знаете: Мышкин сменил «москвича» па «волгу». Такая прелесть! Хотите вам покажем?
Софья Львовна огляделась по сторонам:
— Мышкин!
— Я здесь.
Бенецианов поморщился. Видимо, супруг Софьи Львовны был ему не очень по душе.
— Мышкин, Модест Петрович согласился поехать С нами. — Софья Львовна выразительно моргнула мужу.
— К-хе… Очень приятно. Здравствуйте, Модест Петрович. Милости просим…
— Да я, собственно… — замялся Бенецианов.
— Едемте, едемте, Модест Петрович! — Софья Львовна тронула его за локоть. — На дворе вон какой дождь!
Машина стояла у подъезда. Мышкин торопливо открыл дверцу: