Путь к Рейхстагу
Шрифт:
Конечно, я немного рисковал, но надеялся на то, что вряд ли фашист даст себя обнаружить перед такой огненной мощью. Заняв условленное место и дав по предполагаемому снайперу несколько выстрелов, танкист крикнул, что пора действовать. Молниеносно выскочив из-за угла и оказавшись на дороге под прикрытием брони, я схватил свой пистолет и мгновенно вернулся обратно. Это заняло секунды. Держа в руках оружие, мне казалось, что я приобрел новые силы...
Сейчас только осталось мысленно поблагодарить хорошего парня из самоходки, ибо больше увидеть его я не смог. Машина, лязгая гусеницами, уехала
Очередное задание редакции было дано троим—двум корреспондентам и мне—двадцать пятого апреля, когда бои в Берлине достигли предельного накала и нашим воинам приходилось драться за каждый дом и даже этаж. Все это не было похоже на прежнее. Мы чувствовали, что предстоящая задача потребует особых усилий.
Нам необходимо было попасть в расположение 52-й гвардейской дивизии, но место ее действия мы знали весьма приблизительно. В поисках нужного полка мы остановились у воинов другой части, занимавших здание третьеразрядного кинотеатра. Помещение было набито отдыхавшими после боя бойцами, поражала приподнятость их настроения, и, хотя впереди еще предстояли дни напряженных и опасных схваток с врагом, всех ободряло сознание того, что война
идет к концу.
В углу фойе мы застали забавную сцену: у стойки бывшего буфета стоял пожилой немец и успешно торговал каким-то лимонадом. Это общение на деловой почве вызывало немало улыбок и, по- видимому, пришлось по вкусу обеим сторонам.
Приняли нас хорошо, угостили лимонадом, мы решили собрать материал о лучших из этих бойцов. К сожалению, из-за недостатка времени я мог изобразить только одного воина, выбор пал на парторга роты рядового К. Садова. Здесь оказалось столько замечательных лиц, что,когда рисунок, делавшийся под коллективным наблюдением присутствующих, был закончен, мне не хотелось прекращать работу. Но над нами висело задание редакции, и, попрощавшись, мы тправились в дальнейший путь по бесконечным,
гремящим взрывами и выстрелами улицам Берлина.
Мы завернули в переулок, не отличавшийся от множества других.
Вначале все выглядело обычно, но вскоре мы почувствовали, что попали под обстрел замаскированных огневых точек, и пытались использовать любое укрытие, чтобы продвинуться вперед.
Временами мне казалось, что летящие пули заполнили собой все окружающее пространство, я ощущал их смертельный полет вокруг своего тела.
Помню, что приткнулся к расщелине здания и увидел на другой стороне переулка опередивших меня товарищей, увертывавшихся от губительного огня.
И здесь случилось незабываемое.
Последнее мгновение сознания зафиксировало в моей памяти невероятный грохот, ослепительную вспышку огня и тупой удар в голову...
Я пришел в себя и, открыв с трудом засоренные глаза, пытался понять, что со мной произошло.
Особенно гудела правая часть головы, как будто рядом звонил колокол. Желая подняться, я почувствовал повсеместную боль, было такое ощущение, словно меня провернули в мясорубке.
Шаг за шагом мне пришлось восстанавливать в памяти предыдущее. По-видимому, воздушной волной разорвавшегося вблизи снаряда я был отброшен в расщелину. Я удивился, что не был проткнут находившимися вокруг острыми камнями, и только сейчас понял спасительную роль моей папки для рисования, хранившейся в вещмешке за спиной.
Конечно, тогда я не думал о результатах этого происшествия, оставившего впоследствии предательский след в моем здоровье. В этот момент меня волновали совсем другие вопросы. Мобилизовав все силы, я выполз из каменной норы и, оглядев переулок, заметил, что обстановка в нем изменилась: откуда-то появившиеся пушки уничтожали очаги сопротивления противника.
определить, сколько прошло
времени, не представлялось
возможным. Беспокоила судьба
товарищей. Оставалось только одно:
разыскать штаб полка; таилась
надежда, что там найдутся их следы. При помощи какого-то бойца мне удалось найти нужное место, оказавшееся на соседней улице. Этот отрезок пути я преодолел с большим трудом, ружилась голова, подводили ноги.
При входе в полуразвалившийся дом я нечаянно толкнул одетого в ватник человека. Неизвестный
воин (он был без погон) обругал меня. При ближайшем рассмотрении это оказался знакомый еще по Латвии командир артполка 52-й гвардейской дивизии подполковник Н. И. Биганенко. Покрытый пылью, со ссадинами на лице, я был неузнаваем.
В подвале, где размещался штаб полка, шла напряженная оперативная работа, и о корреспондентах газеты ничего сообщить мне не могли. Санинструктор оказал мне помощь, и после непродолжительного отдыха я воспользовался попутным связным и направился в штаб дивизии.
Только через день, при содействии редактора дивизионной газеты капитана В. Ф. Морозова, мне удалось вернуться в нашу редакцию. Проходя по поселку Ной- Линд енберг, где находился штаб армии, я увидел командующего генерал-полковника В. И. Кузнецова, задумчиво стоявшего у крыльца своего дома с усталым и озабоченным лицом. Еще находясь под впечатлением того, что творилось в Берлине, я подумал, каким мужеством должен был обладать этот небольшого роста человек, чтобы нести такую ответственность...
Мое появление в редакции было неожиданным. Выяснилось, что мои спутники—корреспонденты, оказавшиеся живыми и невредимыми, сообщили о моей гибели.
Редактор майор Маслин, появившийся у нас несколько дней назад, мало еще знал сотрудников газеты и воспринял эту весть как обычное на войне происшествие.
Но, уведомленный о случившемся, начальник политотдела армии полковник Ф. Я. Лисицын очень огорчился и приказал найти мой «труп», на поиски которого выезжал в Берлин наш замечательный шофер Яша Силкин.