Путь к власти
Шрифт:
«Эта маленькая француженка действительно становится королевой, – подумал герцог. – Если она и дальше будет продолжать в том же духе, то заставит всех себя бояться»…
Осталось только найти гонца во Францию.
Генриетта сосредоточено нахмурилась, но ее размышления прервал Джон Вилльерс.
– Ваше Величество, ваш покорный слуга мог бы избавить самую прекрасную женщину Англии от мрачных мыслей. Я могу съездить в Париж.
– Тогда возьмите у вашего брата пропуск, и – в путь! Вы правы, чем меньше людей будет знать об этой истории, тем лучше. Путешествовать будете
Через два дня недостающие подвески были изготовлены и виконт Пурбек смог отправиться во Францию. Бэкингем отпустил брата с явным сожалением – он бы многое отдал, чтобы поменяться с ним местами.
На всякий случай герцог выждал еще день, после чего порты были открыты, иностранные дипломаты упокоились или сделали вид, что ничего особенного не произошло, но в народе, да и в придворных кругах зазвучало слово «война». Депутаты английского парламента потребовали у Бэкингема отчета. Страсти накалились до предела, а поскольку ни герцог, ни король даже неофициально не дали внятного объяснения происходящим событиям, то самые невероятные слухи и вымыслы казались возможными. Чтобы избежать толков, герцог Бэкингемский объявил, что блокада – это нота протеста английского правительства против притеснения гугенотов во Франции.
Однако это сообщение только подлило масла в огонь – даже те, кто сомневался в возможности военных действий, переменили мнение. Раздраженная распространением подобных слухов, Генриетта пригласила к себе Джорджа Вилльерса.
– Как вы могли допустить подобное? – в таком гневе герцог ее еще не видел. – По вашей вине Англия может быть втянута в конфликт, который ей ни к чему, и к тому же крайне опасен, учитывая состояние финансов.
– Ваше Величество, я же не мог объявить истинную причину, – заметил герцог, – а эти сплетни со временем утихнут.
– Да, если только эта новая Елена Троянская не преподнесет еще какой-нибудь подарок.
Без сомнения, эти слова Ее Величество произнесла сгоряча, но они оказались пророческими.
Тем временем Джон Вилльерс в сопровождении верного Роджерсона благополучно достиг Парижа. Кроме алмазных подвесок, у него были еще письма Генриетты Французской к Анне Австрийской и Марии Медичи.
Джон отправил Патрика в гостиницу, а сам направился в Лувр, намереваясь встретиться с Анной Австрийской. Дойдя по набережной Жерстве к незаметной калитке, он постучал условленным стуком, после чего был впущен внутрь. Джон попросил вызвать к нему господина де Ла Порта, камердинера королевы. Через три четверти часа встреча состоялась.
– Чем я могу быть вам полезен, сударь? – поклонился камердинер.
– Вы узнаете этот перстень? – Джон показал де Ла Порту кольцо с огромным рубином, оправа которого состояла из причудливо переплетенных инициалов Генриетты.
Ла Порт согласно поклонился, дав таким образом понять, что перстень ему хорошо знаком.
– Я прибыл сюда по делу чрезвычайной важности и мне необходимо срочно видеть Ее Величество
– Я попробую, – с сомнением произнес верный слуга Анны Австрийской. – Но о ком я должен буду доложить Ее Величеству?
– О лорде Вилльерсе, виконте Пурбеке.
– Тогда пойдемте со мной, милорд, – поклонился де Ла Порт.
Они долго бродили по запутанным коридорам Лувра, пока не остановились перед большой дубовой дверью. Ла Порт открыл ее и пропустил Джона вперед.
– Подождите здесь, милорд, – произнес он. – Я сейчас.
Ждать пришлось довольно долго, но вот дверь открылась и вошла молодая красивая женщина. Внутренний голос подсказал Вилльерсу, что это и есть Анна Австрийская. Он поприветствовал королеву изящным поклоном.
– Ла Порт сказал мне, что вы ищете встречи со мной, – немного нерешительно произнесла Анна.
Джон беззастенчиво разглядывал ее. Королева, бесспорно, была красавицей, но та же Мари де Шеврез, по его мнению, превосходила ее своей красотой, а с Генриеттой Французской ее не стоило и сравнивать.
«Неужели блеск короны так ослепил Джорджа? – удивился Джон. – Это именно тот случай, когда игра точно не стоит свеч».
– Да, Ваше Величество, – произнес он вслух, – мой брат Джордж, который, как известно Вашему Величеству, является вашим верным рыцарем и глубоко чтит королеву своего сердца, но, терзаемый опасениями за ее честь, с глубоким сожалением вынужден вернуть вам вот это.
Виконт протянул Анне шкатулку с подвесками и рассказал ей потрясающую воображение историю о слишком разборчивых взломщиках и шпионах Его Высокопреосвященства, которые темной ночью похитили почему-то только две подвески. Далее, от души развлекаясь, но сохраняя серьезное выражение лица, Джон поведал ей о безмерном отчаянии Бэкингема, который чуть с ума не сошел от горя, подозревая, что его беспечность может привести к погибели возлюбленной, и о подвигах этого влюбленного рыцаря, которые он совершил во имя своей дамы.
– Так, значит, герцог фактически объявил войну Франции, лишь бы помешать козням Ришелье? – восторженно спросила Анна.
– Увы, мадам, – вздохнул виконт.
Королева внимательно осмотрела подвески и, не обнаружив ни малейшего отличия, успокоилась.
– Похоже, Ришелье останется в дураках, – удовлетворенно заметила она. – Но здесь еще что-то… Какая красота!
Действительно, Бэкингем вложил в шкатулку нитку розового жемчуга и письмо.
– Мой брат умоляет Ваше Величество принять от него небольшой подарок. Ее Величество английская королева также шлет вам письмо.
– Генриетта все знает? – Анна заметно побледнела.
– Ну, от Ее Величества очень трудно что-то скрыть. Я могу подождать, пока вы, мадам, ответите на письма.
– Не нужно, я передам ответ через Ла Порта. Как долго вы намереваетесь пробыть во Франции?
– Еще несколько дней.
– Где вы остановились? Я спрашиваю затем, чтобы Ла Порт смог разыскать вас.
– В «Сосновой шишке» под именем лорда Стоуна.
– Я еще раз приму вас, милорд, или же передам ответ. У вас, вероятно, есть и другие дела в Париже?