Путь Кейна
Шрифт:
— Наша, чья еще! Повезло тогда — прямо с отравой лазутчиков прихватили.
— И сразу эрлу голову оттяпали? — удивился я. — Да за него одного выкупа корон десять золотом можно было взять!
— За живого — да. А нам не свезло. Успел за саблю схватиться, трех наших зарубил, гад. Ну и не разобрались в свалке, порешили зазря.
— Да, не повезло, — посочувствовал я. — За скальп-то его хоть серебра отсыпали?
— Ага, щасс! Это ж не эльф, — скорчил гримасу «Серый волкодав». — Мы надеялись, за остальных что-нибудь обломится, так и там не выгорело.
—
— Ну захватили мы еще троих из благородных: двух эсквайров и девку, дочку лорда какого-то северного. Под арест их, значит, посадили, да налетели мятежники, охрану перебили, пленных с собой уволокли.
— Это как? — не поверил я. — Из форта?
— Почему из форта? На границе мы их оставили, в надежном месте. А вот оно как вышло. И слышь, чё творится — в отряде мятежников эльфы были!
— Брехня! — оторвался от костей Серж. — Эльфы заодно с людьми? Ни за что не поверю!
— Что?! Да все знают, что красные кошки с эльфами снюхались! Ты у любого спроси — в банде Кройда Меченого полукровок и эльфов чуть ли не половина. Этот выродок на наших налет и организовал. За его скальп тогда награду сразу удвоили.
— Серж, я сегодня сам эльфа видел!.. — Шутник метнул кости и принялся травить байку о нападении мятежников на охрану проповедника.
— А что — девка? Красивая? — зевнул я, изображая скуку. — Попользовать хоть успели?
— Баба так-то ничего, но от глазищ ее зеленых у меня сразу мороз по коже и опускалось все моментально. Да и лейтенант наш того, кто хоть пальцем к пленникам прикоснется, заживо в муравейник закопать обещал. На выкуп, вишь, сильно рассчитывал. Да не выгорело…
— Бывает. — Я поднялся из-за стола и потянул за плечо Шутника. — Пошли.
— Да обожди ты! Самая игра пошла! — скинул тот мою руку.
— Давай быстрее, я тебя на улице жду.
Я вышел из кабака и накинул плащ. Погода опять испортилась, закапал легкий, противный дождик. Небо затянуло низкими тучами, и серая сырость, казалось, пропитала весь мир насквозь. Тоска. И тоска даже не зеленая — тоска беспробудно серая.
Впрочем, солдатам городского гарнизона сейчас еще хуже нашего приходится. Я-то хоть в любое время обратно под крышу вернуться могу, а эти даже в караулку по очереди бегают. Бедолаги. С другой стороны, и словить стрелу шанс на такой службе куда как ниже, чем у нас. Так что, если разобраться, жаловаться им не на что.
Я поежился и посмотрел на сновавших у ворот городских стражников. В отличие от безразличных ко всему солдат, эти дотошно осматривали поклажу всех желающих попасть в город, не делая исключения ни для кого. Относительной неприкосновенностью пользовались лишь гонцы и армейские обозы. И только к телегам с ранеными опасались приближаться даже самые ретивые служаки — дежуривший два дня назад караул в полном составе в одночасье свела в могилу какая-то непонятная хворь. Грешили на привезенную с одним из таких обозов заразу: о том, что мятежникам помогают не только Йорк, но и эльфы, знали уже все. А от длинноухих можно любой пакости ожидать.
Внимательно оглядев площадь перед воротами, я не заметил ни пехотинцев, ни капрала Линцтрога, только спрятавшиеся от дождя под навес гарнизонной казармы волонтеры по-прежнему дожидались возвращения командиров. Но и арбалетчики были не в полном составе — не иначе, кого-то уже отправили раздобыть выпивку. Оно понятно — дело молодое. Да и сырость эта надоела уже хуже горькой редьки.
И что, выходит, можно с чистой совестью возвращаться обратно в кабак? Можно, конечно, да только что-то желания нет в четырех стенах сидеть. И душно, и шумно. Если пить да гулять, то оно и незаметно вовсе, а вот когда подумать требуется…
А подумать есть о чем. Например, на кого из армейских дознавателей выйти, чтобы они разрешили с пленными мятежниками из банды Кройда Меченого с глазу на глаз пообщаться. Только дохлый это номер, по большому счету. Тут не дознаватели и тюремщики нужны, тут самое время ясновидца о помощи просить. Если кто живым из мятежников в плен и попал, то давно уже с веревкой станцевал.
Вывернувший из-за угла дома Олаф, плащ которого заметно оттопыривался, увидел меня и резко остановился, но, поняв, что уже поздно, обреченно поплелся дальше. Выскочивший следом Роберт закинул на плечо арбалет и беззаботно запрыгал через лужи. Олаф, не оборачиваясь, шикнул на него, и тот сразу же поправил плащ, пряча край высунувшегося меха с вином.
Ладно, живите. Добрый я сегодня.
Да где ж там Шутник? Он все серебро проиграть решил?
Я толкнул дверь и остановился на пороге, немало удивленный увиденным: вскочившие со своих мест кавалеристы с нехорошими улыбками окружали оравшего на них Шутника. Поскольку кистень с собой в кабак он не захватил и придать своим словам весомости с помощью шипованного шара не мог, подвыпившие солдаты всерьез его угрозы «разобраться с проклятыми ворюгами» не воспринимали. Наоборот, если с кем сейчас и «разберутся», так это с Шутником. Вот ведь связался с прохиндеями…
Я по привычке опустил руку на пояс, но тут же вспомнил, что по совету Арчи меч с собой брать не стал. Кинжал, конечно, при мне, но много с ним против полудюжины человек не навоюешь. И Шутнику не помогу, и сам на неприятности нарвусь. А на чью-либо помощь рассчитывать не приходится — наоборот, набившаяся в кабак пьянь в предвкушении бесплатного развлечения разве что не облизывается.
В этот момент рыжий Серж несильно пихнул Габриеля в грудь, и я, не дожидаясь развязки, вышел на улицу, тихонько прикрыв за собой дверь.
— Робби! — К моему облегчению, Олаф и Роберт далеко уйти не успели.
Волонтер вздрогнул и, остановившись, развернулся посмотреть на меня.
— Живо сюда!
Парень испуганно взглянул на Олафа, но, тот не оборачиваясь, поспешил к навесу.
— Бегом, я сказал!
Побледневший волонтер помчался ко мне через лужи, стараясь не дать выпасть засунутому под плащ меху с вином.
— Почему с арбалетом?! — рявкнул на него я.
— Забыл оставить, — заикаясь, пробормотал в ответ Роберт.