Путь менеджера от новичка до гуру
Шрифт:
Адаптация к повторяемости
Для российского менеджера ситуация «потери смысла» характерна на границе динамических слоев, когда вслед за периодом бурного завоевания рынка наступает период стабилизации.
Но даже и вне вопроса о потрясениях на рынке рано или поздно менеджер встречается с эффектом повторяемости. Как ни странно, даже при напряженной конкуренции и стремительном изменении масштабов и правил игры период освоения этих правил когда-нибудь заканчивается. Известная фраза из книги Фарсона «Менеджмент абсурда. Парадоксы лидерства»: «Ответственные менеджеры, которые проработали на своей должности по тридцать лет, не обязательно имеют тридцатилетний опыт.
Как правило, для топ-уровня цикл адаптации все-таки больше – два-три года. Разумеется, ситуация взрывного роста рынка и компании (или, наоборот, ситуация кризиса) увеличивает продолжительность цикла освоения круга задач и времени, необходимого для приведения масштаба личного профессионализма в соответствие с масштабом задач компании.
«Но рано или поздно каждый к этому приходит, – говорит Владимир Сорокин. – Вообще, по моему мнению, этот период составляет от трех до пяти лет у каждого человека на новой должности. Дальше нужны перемены. Вопрос заключается в том, насколько человек готов к переменам и к каким. Чем больше у тебя flexibility, собственной гибкости, тем больше возможности для движения. Но с возрастом накладываются определенные ограничения: я не хочу делать это, я слишком стар для этого, это слишком шумно и беспокойно для меня и так далее».
Одной из возможных причин снижения интереса к работе является, как ни странно, сам факт достижения поставленных ранее целей и отсутствие новых, захватывающих перспектив развития. «Просто в России не настолько устоялась деловая культура, и при том, что многие топ-менеджеры строят свою карьеру по западным канонам, у нас до сих пор актуален «героический» сценарий развития карьеры, во многом связанный с мечтами о достижении высшей менеджерской позиции, – комментирует проблему Леонид Кроль, директор центра обучения персонала «Класс». – Когда это происходит, складывается примерно такая же ситуация, что и при катарсисе, – возникает, пусть временно, состояние некоторой апатии, снижения активности, непонимания того, куда нужно двигаться дальше. Эта ситуация, если хотите, оргазмического характера. И здесь человеку приходится оглядываться и заново принимать какие-то важные решения».
Кризис масштаба
Но возможна ситуация более высокого уровня: видение и профессиональные инструменты топ-менеджера становятся соразмерны масштабу рынка (отрасли), и возникает ситуация, которую можно было бы назвать «кризисом масштаба». Это именно та ситуация, когда «дальше расти некуда», не видно новых профессиональных вершин, к которым можно было бы стремиться.
С одной стороны, это желанное для многих состояние, и на этом менеджер может остановиться. Он все знает и умеет, минимален риск крупных неудач. Но если потенциал роста еще достаточно велик, а ресурсы среды не дают возможности реализовать этот потенциал, то нарастает ощущение внутренней неудовлетворенности.
Со стороны ситуация «схлопывания перспектив» профессионального развития не выглядит очень вероятной. «Не очень верю в отсутствие возможностей профессионального роста у топ-менеджеров, – говорит, например, Марк Кукушкин. – Если это действительно топ-менеджер, то у него есть серьезные возможности менять и разнообразить собственную деятельность. Как правило, для менеджера среднего звена эта опасность более реальна, может быть достигнут предел внутри определенной специальности, когда человек в силу каких-то причин не может вырасти до руководителя. Для топа эта ситуация не настолько критична».
Но существует реальное обстоятельство, которое сужает спектр карьерных возможностей топ-менеджера. Это ограниченное число компаний, которым по плечу нанять специалиста высокого уровня. В этом смысле положение «топов» –
«Посмотрите сами, – говорит Андрей Шторх, – мой профиль – PR, подпрофиль – корпоративный PR, сектор – крупный бизнес, специализация – промышленность, а дальше – по пальцам перечисляю компании. В одной Вася, в другой Коля, в третьей Петя – все работают отлично, так что вакансий в этих компаниях в обозримом будущем не предвидится. Четвертый вариант – одна из крупнейших нефтяных компаний, нынешнюю PR-деятельность которой я считаю провальной именно из-за низкого качества менеджмента. Мои знания и опыт там бы очень пригодились, но акционеры ничего не хотят мен ять, точнее, боятся пускать к себе чужаков, принося конечный результат в жертву собственной консервативности. Пятый вариант – обратный: компания, в которой меня готовы принять с распростертыми объятиями, но там и так все настолько хорошо устроено, что вряд ли я смогу что-то еще улучшить. Наконец, есть компания, в которой и мне были бы рады, и я мог бы пользу принести, но с ее собственниками я не хочу работать по принципиальным соображениям. А на этом, собственно, список-то и заканчивается: дальше либо задачи слишком мелкие, либо позиция низкая, либо по компенсации не договоримся».
В этом случае речь идет еще и о невозможности «снижать планку», и о нежелании в силу разных причин уходить в смежные сферы или открывать собственный бизнес.
«Есть планка, ниже которой не хочется, да и, наверное, нельзя уходить, – уточняет Андрей. – Кроме этого, я не хочу заниматься политикой и выборами, не хочу создавать свое агентство. В моей ситуации возможен вариант независимого консалтинга, что близко к самостоятельному бизнесу, но пока что я предпочитаю вариант пусть тяжелой и трудной, но хорошо оплачиваемой наемной работы. Мне нравится корпоративный пиар, игра в большой команде, но тут скамейка, к сожалению, пока достаточно короткая, хотя, конечно, с ростом бизнеса в России она будет удлиняться».
Менеджер высокого у ровня с хорошей профессиональной историей имеет возможность в той или иной форме «отойти» от активной работы, но поскольку речь идет, как правило, о молодых специалистах, такой вариант большинству из них представляется несколько преждевременным.
«В принципе, можно двигаться в никуда – я могу достаточно долго нигде формально не работать, при этом что-то зарабатывать, просто инвестируя на рынке. Но это, конечно, скучно – хобби не должно подменять профессию», – заключает Андрей Шторх.
Трудно сказать, насколько распространена такая ситуация. Наиболее характерный случай – топ-менеджер, достигший карьерной вершины в российском представительстве западной компании.
Вячеслав Прокофьев, E-xecutive.
Выдержки из профессиональных дискуссий
Алексей Крол, генеральный директор «Алексей Крол&Ко»:
Я проходил несколько из описанных ситуаций в течение последних 10 лет своей карьеры топ-менеджера, однако пока не нашел алгоритма решения. Каждый раз фрустрационный кризис, каждый раз болезненный, потом восстанавливаешься – и в бой. Могу добавить, что любой нормальный топ – как правило, самомотивирующаяся личность. Он прозревает перспективу, и именно это его мотивирует. Я, к примеру, не могу работать над задачей, которая меня не «заводит». Пробовал – не получается. Если же задача меня «завела» – горы сворачиваю!