Путь Могучего. Том 2
Шрифт:
Да он нам и не понадобиться, если у меня не выйдет всех спасти.
А вариант-то был, собственно, только один. И никаких других. Я должен был сделать выбор. Причём, именно сейчас, в эту самую минуту.
«И опять же, — подумал я, погружаясь всё глубже и глубже в себя. — На самом-то деле никакого выбора и нет. Есть только иллюзия выбора. Если бы от моего решения сейчас зависела бы только жизнь друзей, то это одно. Но также от него зависит и моё собственное существование. Причём, на данный момент, что бы я не выбрал, всё ведёт меня к обрыву пропасти. Любой мой шаг —
Но был во всём этом один интересный момент. Гибель тут наступила бы, возможно, и позже. Однако я совершенно точно был бы окружён трупами друзей. И можно сколько угодно рассуждать о том, как полезна смерть для эволюции, здесь и сейчас я не собирался никого отдавать в когти Костлявой.
Я открыл глаза и поднялся.
— Вижу камень на распутье, — проговорил громко и чётко, чтобы все меня услышали. — Вы готовы прочитать, что на нём написано?
Глава 15
— Не говори загадками, — попросил император, но вполне мирно, видимо, просто не понял моих слов. — Мы сможем отсюда выбраться?
— Безусловно, — ответил я, — но есть одна проблема.
Я не собирался делать театральную паузу, но так уж получилось, что я замолчал, подбирая слова. И тогда снова заговорил император.
— Достаточно ли она веская, чтобы оставить нас тут? — спросил он, причём на полном серьёзе без капли иронии. Мне вообще показалось, что она ему недоступна. — Скажи, мы рассмотрим ситуацию со всех сторон.
— А на это у нас уже нет времени, — ответил я, обводя рукой вокруг, показывая, что вот-вот к нам нагрянут гости, которые уже могли разобраться, как с нами бороться. — Но скажу так, наше возвращение может угрожать существованию всего живого.
— На Земле? — император приподнял бровь и поменялся в лице.
— Вообще, — коротко ответил я, но затем решил добавить. — Во всей вселенной.
Монарх замер, как и все остальные. Они моргали, открыв рты. И, к счастью, ничего не спрашивали, потому что я бы и не ответил.
Божественная сила заключалась не в теле. В сознании. Я вспомнил то мгновение, когда отчаянно пытался запустить сердце, чтобы выжить. Вот именно та часть, которая пыталась это сделать, и была богом. Точнее, его частью.
Её-то я и активизировал сейчас. Нет, не правильно. Я снова сам стал богом, но ещё в человеческом обличии. Теперь мне всё было по плечу. Это я направлял Жизнь во Вселенной по руслу Эволюции. Это я создавал материю из взорвавшихся звёзд. Это я наполнял безжизненные планеты океанами и создавал там обитаемую среду.
На человеческом языке имя мне — Развитие. Многие гадают, как из неживой материи появилась живая, но на этот вопрос я знал ответ. Нет никакой неживой материи. Вся она подвержена Развитию. В каждом живом элементе есть частица сгоревшей звезды.
Понимание этого наполнило моё сознание и грозило перегреть хрупкий человеческий мозг, поэтому я не стал масштабироваться дальше, оставшись просто всесильным человеком с божественной искрой внутри.
Сначала я объял своим влиянием спутников так, чтобы они оказались со мной в одной сфере. В это же мгновение коснулся и живоглота, который, как оказалось, серьёзно отравился местной душой, но пытался переварить её в новый опыт. А затем я потянулся к мёртвому зданию, вытащил из него тела людей из другого мира и снова вдохнул в них жизнь. Пока я мог это сделать, почему бы не воспользоваться?
А затем мы понеслись сквозь реальность, пространство и материю. Мы двигались значительно быстрее, чем тогда, когда пользовались порталами. Нас сейчас не сдерживали никакие червоточины. Кстати, походя, я узнал, как Ушакову удалось добыть такую интересную червоточину.
Однажды кто-то из рабочих наткнулся на портал в ад. Да-да, «пуповина» перехода связывала два эти мира чуть ли не со времён зарождения вселенной, так уж вышло случайно. Туда часто кто-то проваливался и исчезал. А вот Константин Семёнович понял, как это можно использовать. С помощью хитрого устройства, которое создал Пётр Фадеевич Окунев на базе изобретений Воронцова, Ушаков научился делать так, чтобы порталы вели в какое-то конкретное место. А точнее, в жерло червоточины между мирами.
Вот, собственно, и весь секрет. По пути мне открылось ещё многое. И то, что Мария действительно дочь Елены и Андрея Волконского. И то, что Елена Юрьевская сама подстроила дочери все эти козни из-за банальной ревности. И что это она пыталась убить Веронику и Руслана Могучих. Ещё она участвовала во множестве интриг, о доброй половине которых не знала даже Анна.
У той, кстати, тоже было рыльце в пуху, но это меня уже не касалось. Я глянул на остальных. Среди боевых магов было двое завербованных. С ними пусть разбирается император. Я глянул на тех, с кем сблизился в последнее время. Воронцов и Пирогов оказались именно теми, кем себя и позиционировали: сильными, прямолинейными и честными людьми.
Борис скрывал ото всех одну вещь, что он — отъявленный трус. Он даже некромантией заниматься боялся, потому что не знал, что из этого выйдет. Только вот, зная его всё это время, я мог точно сказать, что он поборол свою трусость. В наш последний поход уж точно. Он работал в этом направлении и справился. Что ж, можно будет его поздравить.
Алиса… она сильно ошиблась, выбрав не ту сторону, и сейчас об этом очень сильно жалела. А я жалел её. И это означало только одно. Сегодня мы видимся в последний раз. Я не хочу, чтобы рядом со мной находились те, кого мне жалко.
В привычном мире мы появились ровно в том месте, где начал путешествие в червоточину я. В саду возле моего дома.
Самым первым в себя пришёл Пирогов. По нему вообще нельзя было сказать, что он только что побывал в отдалённом уголке вселенной, невероятно далеко от родного мира.
— Так, — деловито проговорил он, обходя, опустившихся на траву магов, получивших серьёзные ранения. — У кого-то остались портальные артефакты? Мне срочно надо переместить пострадавших ко мне.
Я даже не успел повернуться к нему, чтобы высказать всё своё негодование по поводу его беспечности. За меня это сделал император. Он удивлённо заломил бровь и низким голосом проговорил: