Путь на Балканы
Шрифт:
Устало посмотрев на валяющиеся вокруг расстрелянные обоймы с пустыми гильзами, он взял одну из них и принялся перезаряжать. За этим занятием его и застал вернувшийся на позиции командир полка.
— А я-то думаю, что тут за треск? — немного задыхаясь, спросил он.
— Здравия желаю, вашему высокоблагородию, — поднявшись, отвечал ему Будищев.
— Ты что же, сукин сын, в атаку не ходил? — изумился Буссе.
— Никак нет, — вздохнул ефрейтор.
Полковник на некоторое время потерял от подобной наглости дар речи и лишь хлопал глазами, не зная, что сказать. Наконец, служебный опыт взял верх над растерянностью, и он обрушил на проштрафившегося
— Садитесь, ваше высокоблагородие, — пришел ему на помощь Дмитрий и помог старику устроиться на патронный ящик.
— Издеваешься, скотина? — поинтересовался Буссе, когда кашель утих.
— Как можно! — отозвался тот с непроницаемым лицом.
— Откуда эта хреновина? — спросил полковник, показывая на митральезу.
— Турки бросили, а мы нашли, наладили и к делу приставили.
— Наладил кто?
— Я.
— А стрелял?
— Тоже я.
— И раненых, брошенных у Езерджи, тоже ты нашел? — припомнил Буссе, где он раньше видел Будищева.
— Я.
— И Тинькова в том бою спас, тоже ты, — покачал головой командир полка, — значит не трус!
— Не трус, — согласился с ним Дмитрий.
— Так чего в атаку не пошел?
— Господин полковник, — раздался рядом голос Михау, — ефрейтор Будищев остался рядом с картечницей по моему приказанию!
— Вот как? — удивился тот, и с досадой обернулся на продолжавшего стоять перед ним навытяжку Дмитрия. — А чего ж молчал?
— Да вы мне, ваше высокоблагородие, и слова сказать не дали, сразу по матушке прошлись. Вот я и ждал, пока закончите с моей родней.
— А если бы я за револьвер взялся? — нахмурился полковник и положил руку на кобуру.
— Так я подумал, что если вы в атаку с саблей побежали, значит стрелять толком, и не умеете!
Буссе с изумлением уставился на него, как будто увидел впервые, а затем мелко по-стариковски засмеялся.
— Ты что же это, сукин сын, смерти совсем не боишься? — продолжая хихикать, спросил он.
— Нет, — помотал головой Будищев.
— Поручик, вы не знаете, какой идиот, назначил его ефрейтором? — спросил командир полка, поднявшись.
— Я, — вытянулся Михау.
— Вот-вот, у вас унтеров некомплект, а вы дурью маетесь! Составите подробный рапорт о бое и не забудьте про отличившихся. Поскольку Тиньков о захваченном турецком орудии не упоминал, стало быть, захватили его мы! Хватит с нежинцев и Азиз-паши.
— Слушаюсь!
— Будищев, — поманил пальцем собравшийся уходить полковник, — а турка в обгаженных шароварах к Тихменеву тоже ты приволок?
— Не я один, ваше высокоблагородие, со мной еще рядовой Шматов был и подпоручик Линдфорс.
— Подпоручик с вами! — ухмыльнулся тот в бакенбарды пошел прочь, немного при этом прихрамывая.
— Что здесь происходит? — удивленно спросил только что подошедший командир охотников.
— У вас, господин подпоручик, — сочувственно посмотрел на него Михау, — в команде теперь новый унтер.
— Прекрасно, а кто?
— И скажите ему, Иван Иванович, — продолжал поручик, — чтобы он впредь язык за зубами держал. А то, чего доброго, к концу войны не мы им, а он нами командовать будет!
Вернувшиеся солдаты тем временем обступили присевшего на бруствер Будищева. Лицо его было покрыто
— Граф, ты чего? — встревоженно спросил его Анохин.
— Нормально все, — отмахнулся тот.
— А за револьверт чего держисся?
Дмитрий удивленно уставился на солдата, потом на свою руку и вдруг понял, что вертит в руках кобуру.
Затем помотав головой, будто отгоняя наваждение, прицепил оружие к поясу и ответил товарищу с кривой усмешкой.
— Да вот подумалось, что далеко его держу от себя. Вдруг понадобится, а нету.
Это была не первая атака отбитая русскими на Аярслярских высотах, но на сей раз османский генерал решил, что довольно биться лбом об стену и надо действовать по-другому. Для начала, он приказал вытащить на окрестные высоты несколько пушек, и подвергнуть занятый русскими редут ожесточенному обстрелу. Отвечать им было нечем, расположенные в низине батареи приданные Болховскому полку не добивали до врага, а вытащить их на гребень не было никакой возможности.
Хорошо хоть, что у турок не оказалось шрапнелей, иначе они бы быстро выбили лишенных нормального укрытия русских солдат. Гранаты же, хоть пускаемые противником с замечательной меткостью, не могли дать такого эффекта. Впрочем, потери и без того были велики и русское командование сочло за благо подтянуть резервы.
Пока османская артиллерия обрабатывала позиции болховцев, их пехота попыталась обойти своего противника уже с фланга, с тем, чтобы ударить с тыла. Прикрываясь густой растительностью, двум ротам турок удалось незамеченными пробраться на обратный склон и приготовиться к атаке. Идти тут было неудобно, однако нападения с этой стороны никто не ждал, и казалось, что победа уже близка. Повинуясь приказам своих офицеров, аскеры без единого выстрела или крика начали подниматься на кручу. До вершины оставалось совсем немного, когда грозящую опасность заметил штабс-капитан Гаупт, ведущий свою роту на выручку обороняющимся товарищам. Ни времени, ни места для построения не было, но храбрый офицер не растерялся и приказал с ходу атаковать вражеский отряд. Открыв беспорядочную стрельбу, русские солдаты бросились вперед. На всем склоне начались ожесточенные схватки. Озверевшие люди кололи, были прикладами и стреляли друг в друга, как будто были злейшими врагами, а не встретились сегодня впервые. Турок было больше, и они находились сверху, однако болховцы ударили с таким жаром, что быстро потеснили их, заставив и думать забыть об атаке редута. Тем временем, развернувшаяся в тылу перестрелка не осталась незамеченной. Увидев развернувшуюся на склоне баталию, полковник Буссе приказал поддержать вступившую в бой роту, и османская пехота оказалось между двух огней. Аскеры, которых теснили и сверху и снизу не выдержали натиска и бросились бежать.
Сегодня приятели-вольнопёры впервые оказались в самом настоящем бою. Не в перестрелке, когда не видишь толком противника, а лицом к лицу, когда видишь блеск глаз и слышишь дыхание своего врага. Крадущиеся к вершине турки оказались перед ними так неожиданно, что пришлось сразу атаковать не тратя времени на построение или залпы. Тяжело дыша на подъеме, они бросились вперед, и скоро сошлись с противником. Завязалась кровавая, хоть и скоротечная схватка. То тут, то там слышались яростные крики, лязг штыков и глухие хрипы умирающих. Не раз и не два, сцепившиеся между собой русские и турки катились вниз по склону, призывая на помощь святых и изрыгая страшные богохульства.