Путь на Олений ложок
Шрифт:
Шатеркин привычно толкнул плечом калитку и шагнул во двор. Перед ним, у самой калитки, словно из-под земли, поднялся Риф. Капитан глянул во двор и немало был удивлен, когда на крыльце увидел Мишу и Толика.
— Ага, все понятно… — с усмешкой сказал он. — Друзья нежданно-негаданно попали в западню? Пропустил их и держишь? — потрепал он Рифа по спине. — Дома, должно быть, никого нет. Молодец.
Мальчишки и в самом деле выглядели довольно грустно.
Толик сидел на крыльце, тремя ступеньками выше, чем Миша. Он первый увидел в калитке Шатеркина, вскочил на ноги и закричал от радости во весь голос:
— Здравствуйте, дядя Коля! Это мы здесь!
— Здорово живем, сыщики! Вижу, что вы, понимаю ваше положение и от души сочувствую.
— Вот это я понимаю, это настоящая, правильная собака, верный товарищ… — свободно вздохнул Миша, вытирая ладонью потный лоб.
— А какой хитрый! Когда мы зашли, он даже не тявкнул, а потом — ого… — восхищался Толик, на всякий случай, однако, сторонясь собаки.
— Как же вы попали сюда? — спросил, наконец, Шатеркин, с удовольствием разглядывая мальчишек.
— Очень просто, — ответил Миша. — Сели на грузовик, который приходил на пасеку, потом на нем и приехали…
— А дальше?
— Дальше?.. — Миша потоптался с ноги на ногу, несмело взглянул в глаза капитану. — Дальше… Пришли сюда.
— Почему сюда, а не на службу?
— Нам туда нельзя… — решительно произнес Миша.
— Отчего же нельзя?
— Вот нельзя. — Миша огляделся вокруг и снова, но уже тихо, чуть не шепотом, повторил: — Конечно, нельзя. Может быть, за нами кто-нибудь следит, тогда что будет?.. Мы все обдумали. Товарищ капитан, мы теперь знаем, кто это сделал…
Шатеркин с некоторым удивлением посмотрел на мальчишек, они молчали и ждали, что теперь скажет дядя Коля. Капитан нажал ручку дверного замка, дверь мягко отворилась — Риф зарычал.
— Это свои, Риф, это наши с тобой друзья.
Пес дружелюбно обнюхал мальчишек, помахал от радости хвостом и впереди всех кинулся в комнаты.
— Проходите смелее, — ободрял Шатеркин ребят. — Вот сюда, к столу присаживайтесь…
Он быстро снял пиджак, накинул его на спинку стула, вернулся к двери, притворил ее.
— А теперь рассказывайте, — сказал он, подсаживаясь к ребятам.
Миша поцарапал пальцами розовый облупившийся нос, раза два тихонько шмыгнул им и начат говорить. Это был мальчишеский рассказ — торопливый, взволнованный, немного длинный и сбивчивый. Капитан слушал внимательно, не перебивая. Миша старался рассказать как можно подробней, боялся что-нибудь упустить, а когда это случалось, на минуту замолкал и возвращался назад. С настоящим увлечением рассказывал он о том, как они добирались из города до полуострова, как шли по лугам, что видели, о чем разговаривали, как играли. Наконец он добрался до главного.
— … И тогда мы пошли по этому следу… Толька хотел Шарика пустить, но он такой дурной, бестолковый — ничего не получилось, не пошел. А мы шли, шли — и пришли прямо на пасеку к дедушке Тимофею.
— И у самого дедушкина шалаша остановились, — поспешно уточнил Толик, ерзнув на стуле.
— Мы потом спросили дедушку, кто у него был без нас, — продолжал Миша.
— А он что?
— Ну, он сказал, что какой-то чудак приходил, покосы глядел… Еще пчелы его, говорит, сильно покусали, вот… — Миша вздохнул и замолчал.
— Когда это было?
— А мы не спросили, — ответил Толик и украдкой зевнул.
— Не спросили? — капитан покачал головой. — Это плохо. В другой раз спрашивать надо.
— Есть, товарищ капитан! — не поднимаясь, ответил Миша.
Шатеркин задумался. Из-за косяка выглянуло солнце, и светлая золотистая полоса пополам разделила стол, в комнате стало светло, уютно, просторно; в большой хрустальной вазе на столе игриво засветились прозрачные искры. Толик залюбовался ими, незаметно потрогал пальцем рубчатую поверхность вазы.
— Интересно же, дядя Коля, поймать его, да? — спросил он вдруг.
— Кого ты имеешь в виду?
— Конечно, того, который убил.
— Он же сам убился. — сказал капитан, внимательно поглядывая то на одного, то на другого.
— А почему тогда возле него чужой след? — возразил Миша. — Почему лодки тут не оказалось?.. Нет, надо поискать хорошенько…
— Верно, Миша, тут надо хорошенько и добросовестно поискать, — ответил Шатеркин, положив на плечо мальчика свою тяжелую сильную руку. — Договоримся мы так: вы на свой остров пока не пойдете, денечка два-три в городе погуляете. Согласны? Вы — пионеры, сознательные ребята и должны понять, что даже небольшой просчет в этом деле может погубить всё. Вы же этого не хотите? — Лица ребят огорченно вытянулись. — Ну, не сердитесь, мы еще увидимся, а о том, что знаете, — никому ни гу-гу. Поняли?
— Поняли.
Капитан по-дружески обнял мальчишек.
— А теперь до свиданья. Бегите домой. За то, что сделали, спасибо.
Проводив Толика и Мишу, Шатеркин наскоро закусил и снова отправился на службу.
12. Письмо Керженековой
Для старшего лейтенанта Котельникова у секретаря отдела оставлена записка, в ней — подробный перечень вопросов, на которые требуются безотлагательные ответы. Шатеркин часто так делал в интересах сохранения времени, да и Котельникову это облегчало работу: перед ним был ясный и конкретный план действий.
Наказав секретарю немедленно, как только появится в отделе Котельников, вручить ему записку, Шатеркин пошел на доклад к полковнику Павлову.
Пока он перелистывал бумаги, полковник закурил. Большая черного дерева трубка была отделана тончайшей серебряной гравировкой и служила скорее украшением, чем приспособлением для курения. По этой красивей трубке, но порожней хрустальной пепельнице на столе можно было судить о том, как редко курит полковник. Видимо поэтому в кабинете не ощущалось того «векового» табачного духа, какой бывает там, где постоянно и без меры курят. И вообще, все в этой просторной и светлой комнате говорило об аккуратности ее хозяина.